Он облокотился на стол и задумался.
— Тридцать пять. Значит, так. Я начал в Дублине, работы там хватало, и я отправил на тот свет сорок клиентов. Потом, в Ливерпуле, у меня их было двадцать пять. Я люблю круглые числа. Послушайте!..
Он уставился на Смитерсона вытаращенными глазами и неожиданно громко расхохотался.
— Надо же, сегодня у меня будет сотый! Подумать только — их набирается ровно сотня! Клянусь Юпитером, можно пожалеть, что здесь нет пива или джина, такой результат полагалось бы обмыть!
Его массивное тело сотрясало грубое веселье.
— Сотня! Сегодня будет сотый!.. Просто здорово!.. Надо будет рассказать об этом друзьям. Или даже газетчикам! Они опубликуют мою фотографию, и начальство наградит меня премией!..
Неожиданно Дак погрузился в задумчивость, но через минуту к нему вернулось хорошее настроение.
— Послушайте. Я вспомнил одну женщину. Когда я был в Лондоне, то как-то заглянул в Бетнал-грин. Черт возьми, я давно не вспоминал об этом, но почему-то сегодня воспоминания вернулись ко мне. Это была смуглая ведьма с островов, предсказывавшая судьбу.
«Ваша работа — это смерть», — сказала она мне, раскинув карты и изучив линии моей ладони. «Еще бы, старушка! Ты точно угадала!» — ответил я. «Ты дашь смерть ровно сто раз. — сказала она и добавила: — Вернее, сотого раза не будет.» А вот здесь она попала пальцем в небо, старая карга, и я очень скоро докажу это!
Я все равно дал ей шиллинг, но она швырнула его в канаву, крикнув: «Первый заставит тебя лишиться последнего!» Конечно, я ничего не понял. — И Дак добавил задумчивым тоном: — Забавно, Смитерсон, что я со своей короткой памятью вдруг вспомнил такие пустяки из далекого прошлого.
Настенные часы тяжело пробили четыре раза.
— Пойду проверю машину, — заявил Дак. — У меня еще навалом времени, но я теперь сам налаживаю ее с тех пор, как меня заставили платить помощнику. Получается приличная экономия.
Смитерсон попытался уснуть, но безуспешно.
Из помещения для дежурных он слышал стук молотка Дака, проверявшего свое устройство в небольшом жутком помещении рядом с дежуркой. Потом раздался скрип рычагов механизма, открывавшего люк.
Пять часов.
Через полчаса нужно будет дать сигнал подъема для охранников; подъем заключенных из-за казни будет позже обычного.
Смитерсона немного удивило отсутствие Дака, обычно быстро справлявшегося с проверкой. Он уже решил заглянуть в помещение для казни, когда послышался глухой стук. Он вздрогнул, потому что хорошо знал: так стучал откидываемый люк, за которым следовал отвратительный мягкий удар тела, жизнь которого прервалась.
