– Эти бы я подрезал, – продолжал шериф свою мысль и одной рукой показал, как-бы он это сделал, а другой стряхнул с усов крошки от пончика. – Эти бы я подрезал, говорю, а на будущий год... зато... может быть...
Дверь в кафе открылась, и появился Гомер. Он вошел спокойно, не торопясь, даже лениво, и тихо сел у прилавка.
– Привет, племянник, – сказал дядюшка Одиссей. – Угощайся пончиками. Бери прямо из машины.
– Нет, спасибо, – сказал Гомер, задумчиво глядя на пончиковый автомат, сбрасывающий свою продукцию по желобу в пончикоприемник.
– Ты что, заболел? – спросил дядюшка Одиссей.
– Нет, – отвечал Гомер. – Я чувствую себя нормально. Он еще посидел с задумчивым видом и вдруг сказал:
– А я знаю, что выросло у Далей Дунера!
– Знаешь?! – завопил шериф.
И все они бросились к витрине кафе, приложили руку козырьком ко лбу и стали вглядываться туда, где за площадью, за Городской ратушей, над всеми домами и деревьями возвышались невиданные растения Далей Дунера.
– Даже отсюда немного видно, – сказал Гомер. – Их уже там, наверно, много тысяч... этих бутонов. Они появились сразу, прямо с утра.
– На что-то определенно похожи, – сказал парикмахер, – так и вертится в голове название!
– Я долго думал, – продолжал Гомер. – и наконец понял. Все дело в размере. Если б они были поменьше, все бы сразу догадались, что это такое... Не верите? Вот поглядите на них, а потом закройте глаза и представьте хоть на секунду, что они нормального размера... Ну попробуйте!
Все послушались Гомера и сделали, как он сказал. Первым начал смеяться, не открывая глаз, дядюшка Одиссей, за ним шериф, затем парикмахер, а потом они открыли глаза, но смеяться не перестали. К ним присоединилось еще несколько посетителей, и скоро все кафе просто сотрясалось от хохота.
– Бедный Далей, – выговорил в конце концов парикмахер, хлопая себя по бокам.
– Он не переживет этого, – сквозь смех прокудахтал дядюшка Одиссей.
– Да, теперь мальчишки его просто задразнят! – хохотал шериф.
– Подумать только, – изнывая от смеха, заговорил парикмахер. – Так много труда и так много шума, а все из-за каких-то сорняков!
– Сорняков, правильно,--сказал Гомер. Он один из всех даже не улыбнулся. – Но каких сорняков? Как их называют? Знаете?
Все поглядели друг на друга, наморщили лбы, и внезапно ужас исказил их лица, а смех застрял в горле.
– Боже! – воскликнул дядюшка Одиссей. – Ну конечно! Парикмахер громко сглотнул и сказал:
– Я уезжаю из города. Парикмахерская закрыта.
