- Ты ее приняла?
- Нет. Меня вызвала Инна Кузьминична и сказала, чтобы я передала ее вам.
- Понятно. Спасибо, Марина.
Вот так. "Мы действуем теперь строго официально", - мысленно произнесла за Инну Кузьминичну Наталья. Конечно же, Норейко направила главврачу докладную, в которой так ее разрисовала, что в пору лишать врачебного диплома. Она прошла в процедурную комнату, в которой в этот момент никого не было. Села у окна, выходившего в больничный сад. Уже середина марта, а снега в саду столько, сколько не было за всю прошедшую зиму. Как будто сместились поры года. Яблоневые ветви, как ватой, облеплены снегом. От тяжести снежные комья падают, как переспелые яблоки. В морозную, но безветренную погоду снег осыпается тихо. Осыпавшееся дерево заволакивается густым белым облаком. Наталья смотрит на заснеженный сад, и ее все больше охватывает тягостное, гнетущее чувство. Ну почему так получается? Она хочет работать на совесть, чтобы труд приносил радость, удовлетворение. А получается наоборот. У других огорчения из-за того, что их недооценили, не повысили в должности. А тут ничего этого нет. Она не стремилась и не стремится занять чье-то место. Инне Кузьминичне кажется, что ее хотят подсидеть. Что еще скажет Яков Матвеевич? Он рассудительный человек и, кажется, объективный. То, что когда-то влепил ей строгий выговор, говорит только в его пользу. Заслужила - и получила. Правда, Наталья не все поняла, когда решался вопрос об инфекционной желтухе. Какие-то недомолвки все же остались. Но делать из этого какие-то выводы, конечно, нельзя.
Назавтра утром Наталья была уже в районной больнице. В коридоре административного крыла встретила Ивана Валерьяновича. Корзун обрадовался:
- Здравствуй, Наташа.
- Здравствуйте, Иван Валерьянович.
- Зайди, пожалуйста, ко мне. Есть разговор.
Наталья прошла в кабинет, села в предложенное ей кресло и спросила:
- Что за разговор?
- Знаешь, зачем вызывает тебя Яков Матвеевич?
- Скажете - узнаю.
- Ты прогуляла рабочий день. Ходила в лес. Я не понимаю, что можно делать в лесу, когда там полно снега. В докладной Норейко так и написано.
- Я не знаю, что там написано, и знать не хочу. Я была на вызовах. А лес - это всего лишь мечта.
- Не огорчайся. Я тоже сказал Якову Матвеевичу, что все, наверняка, не так, как написано. Вот он и решил поговорить с тобой сам. Узнать все, так сказать, из первоисточника.
- Все?
- Спешишь, да?
- Меня ждет Яков Матвеевич.
