Двор Царей был в полном запустении. Сухие стебли лебеды поднимались выше подоконников. Вместо крыльца - два полусгнивших бревна. И в самом доме не лучше. Зимой для экономии тепла большой комнатой не пользовались, в нее никто не заходил. Вся жизнь протекала в комнатушке, которая была и прихожей, и кухней, и спальней одновременно. Справа от входа стояла обшарпанная крестьянская печь с лежанкой, а слева, у окна, ближе к внутренней двери, которая вела в нежилую комнату - стол, накрытый грязной, местами прохудившейся скатертью. Одну его половину занимала грязная посуда, другую початая буханка хлеба и пустая бутылка, заткнутая обглоданным кукурузным початком.
Дома были все трое. Петр Луканович полусидел на лежанке и постанывал. Волосы на нем были взъерошены, лицо одутловатое, дряблое. Под глазами мешки. Лицо давно не брито. Царю не было и сорока, но по внешнему виду давно за пятьдесят.
- Что случилось, Петр Луканович? - спросила Наталья, заглядывая в амбулаторную карту.
- Вены проклятые житья не дают. Как чуть больше похожу, так и воспаляются.
Судя по записям в амбулаторной карте, Царю несколько раз проводилось стационарное лечение, но болезнь прогрессировала. Почти все врачебные назначения заканчивались советом: не пить. Но, скорее всего, эти советы не выполнялись.
Наталья осмотрела ноги Царя. На обеих голенях по ходу вздувавшихся вен кожа была красной, горячей на ощупь. От прикосновения к плотным бугорчатым венам Петр Луканович так сжимал челюсти, что на щеках появлялись желваки.
- Вам говорили врачи, что нельзя пить?
- Говорили. Да что они понимают? Боль такая, что только этим и спасаюсь.
- Чем этим?
- Ну... этим самым, - кивнул Царь на бутылку.
- Сами гоните?
- Самому не из чего. У чулочницы Ядьки покупаю.
Титова слышала разговоры о самогонщице Ядвиге Плескуновой. Ее уже несколько раз штрафовали, изымали "технику", грозили судом, но занятия своего она так, видно, и не бросила. О потребителях Ядькиной продукции разговор особый. Как сделать, чтобы у самогонщиц горела земля под ногами, чтобы в магазине не продавали вино и водку? Наталья понимала, что одной ей все эти вопросы не решить. Тут нужно твердое слово сельского Совета. На заседаниях Совета бывают же и оперативный уполномоченный милиции, и заведующая сельским магазином, и директор совхоза. Неужели, если навалиться всем миром, нельзя решить этот вопрос? Ведь речь идет не о чем-нибудь, а о здоровье людей. Получается какой-то замкнутый круг. С одной стороны, делается все, чтобы людям жилось лучше, чтобы они были здоровее. А с другой, люди сами подтачивают свое здоровье. Вот лежит в закутке за печью и смотрит каким-то тупым взглядом Федя. Еще одно загубленное детство. Как навести в этом настоящий порядок? Но все это потом. Сейчас нужно осмотреть остальных...
