На Алекса я принципиально не смотрела, мне было более интересно реакция их родителей. А как оказалось зря.
— А что мам, смотри, сколько простора для твоего творчества, превратишь ее в настоящую леди, а то ты постоянно жалуешься, что тебе скучно, — произнес с улыбочкой мой женишок.
Ах так! Ну, ты сам напросился.
— Лекс, котик, ну подойди, поцелуй свою невесту, — начала я свою речь, идя в его сторону. — Или ты не рад меня видеть?
Во время моей речи на лице Алекса не дрогнул ни один мускул. Эта скотина с наглой улыбочкой приобнял меня за плечи и запечатлел поцелуй на лбу, брр, прям как покойника поцеловал. Ах так! Я не унималась, и полезла обниматься к родителям.
— Мама, папа, дайте же я вас обниму! — заголосила я, раскрывая объятия.
На Сабрине Кросс не было лица. Она отскочила от меня как от чумной. А вот Эдвард Кросс поступил неожиданно. Он прижал меня к себе и по отечески похлопал по спине. Я заглянула в его глаза и увидела столько тепла, заботы и непонимания, что почти растеряла свой боевой дух. Нет, одернула я себя, у меня есть план, и я буду его придерживаться. И только Кейн с Анной угорали от этой ситуации, усердно подмигивая мне.
Тут пришла в себя моя мама.
— Прошу всех к столу, обед подан, — сказала она, и направилась в столовую.
Все со спринтерской скоростью рванули вслед за ней. «Ну что, спектакль продолжается, акт второй», подумала я и поплелась вслед за всеми.
Как назло усадили меня напротив женишка, но я и из этого извлекла свою выгоду. Первым делом я демонстративно достала изо рта жвачку и со словами — Потом дожую, прилепила ее к своему бокалу. Отчима и Сабрину передернуло.
После того, как был разлит суп, и все принялись за еду, я пнула под столом ногой Алекса. Не ожидавший такой подлянки, он расплескал суп и со злостью уставился на меня. А что я? Я невинно на него взглянула и произнесла:
— Ну у тя и манеры дорогой, даже хавать нормально не умеешь.
На что он только сжал зубы и заиграл желваками, но ничего мне не ответил.
И тут за суп принялась я. О, как самозабвенно я его уплетала, не забывая при этом чавкать и комментировать.
— Не, ну я не понимаю, собрались по такому поводу и даже рюмашки не хряпнем. Мам, можно мне грамм двести коньячка? — глянула я в растерянные глаза матери и продолжила: — Ой, да успокойся ты, я обещаю, что не буду набираться, как в прошлый раз.
— А как было в прошлый раз? — невинно спросил меня Алекс, при этом, чуть не согнув ложку.
— Как, как, — начала сочинять я. — все тоже началось с нескольких рюмашек, а проснулась с бодуна в кровати с незнакомым мужиком, непонятно где. — и такие глаза невинные.
