— Ну?
Рафаэль долго молчал, а затем произнес:
— Детство в мире ангелов — радость. Детей голубят и, по обыкновению, балуют. Даже Микаэла не станет вредить детскому сердцу.
Елене было сложно в это поверить. Но опять же, когда-то Микаэла поднялась с кровати, чтобы выпустить, как думала, птицу на волю.
Архангел не старая карга, несмотря на то, что Елена хотела видеть ее таковой.
— Мое детство было обычным, за исключением того, что отцом был Надиель, а матерью — Калиана.
Елена резко выдохнула.
— Ты — сын двух архангелов?
— Да. — Он повернулся, уставившись на горы, но она понимала, что не заснеженные вершины, и не звездное небо он видел. — И это не подарок судьбы, каким может казаться.
Елена молча ждала.
— Надиель был одной эпохи с Ли Дзюань, только старше на тысячу лет.
Тысяча лет, а Рафаэль с такой легкостью об этом говорит. Сколько же лет Ли Дзюань?
— Он был одним из древних.
— Да. — Рафаэль вновь посмотрел на Елену. — Я помню его рассказы об осадах и сражениях давно минувших лет, но основные воспоминания о его смерти.
— Рафаэль.
— Теперь ты чувствуешь мое горе. — Рафаэль покачал головой. — Все случилось на заре моего существования.
— Но он был твоим отцом.
— Да.
Не сводя взгляда с его резко очерченного, мужского, до невероятности красивого лица, Елена опустила поднос с едой на пол.
Рафаэль молча наблюдал, как она откинула одеяло, придвинулась ближе, села напротив него и положила руки ему на бедра.
— Отцы и матери, — услышала Елена свои слова, — оставляют свой след, независимо знаем мы их всю жизнь или один день.
Он поднял руку и проследил ею по черно — синим всполохам на ее крыле.
— Рафаэль, — голос Елены был хриплым, но с ноткой осуждения.
— Я века не говорил о родителях. — Еще одно касание руки к крылу. — Моя мать казнила отца.
Слова с безжалостной точностью прорезались сквозь дымку наслаждения.
— Казнила? — Ее разум наполнили воспоминания о сломанных, разлагающихся трупах, возвращая на плато разврата Урама.
— Нет, — произнес Рафаэль, — он не стал порождением крови.
Она не чувствовала запах ветра и дождя.
— Откуда ты узнал?
— Ужас исказил черты твоего лица. — Его глаза приобрели оттенок, которому нет названия, пропитанный глубокими воспоминаниями. — Урам уважал моего отца.
— Почему?
— Сможешь догадаться, Елена?
Это было не трудно, особенно вспомнив, каким был Урам.
— Твой отец считал, что ангелам нужно поклоняться, словно богам, — медленно произнесла она. — Смертным и вампирам следовало бы преклоняться перед вами.
