Шатле. Он что, больной?
Данфер. Бедняга Одеон…
Шатле. Совсем больной!
Данфер … совсем не в своей тарелке.
Шатле. Вы слышали, как он со мной разговаривал?
Данфер. Думаю, он никак не может опомниться после вчерашнего вечера.
Шатле. Он просто наглец, этот Одеон!
Данфер. Он ужинал с женой и с сестрой, как вам этот расклад?
Шатле. С сестрой своей жены?
Данфер. Нет, с его собственной сестрой, что гораздо хуже. Она училка в пригороде.
Шатле. В пригороде? … Пригород большой.
Данфер. Ну, вообще, преподает в пригороде.
Шатле. И что дальше… я, стало быть, должен его извинить, потому что его сестра преподает в пригороде? Не пойму я вас чего- то …
Данфер. Они страшно привязаны друг к другу.
Шатле. Кто?
Данфер. Одеон и его сестра.
Шатле. Согласен, дальше что?
Данфер. А то, что класс её освистал, а он не может этого пережить, просто в раже… особенно потому, что она жаловалась при жене. Поэтому он так нервно с вами объяснялся. Как он мне только что говорил, сестра плакалась в течение всего ужина, накручивая его все больше и больше. Кончилось тем, что они поссорились. Думаю, он не мог перенести, что сестра в присутствии жены рассказала, как ученики ее отколошматили.
Шатле. Ученики отколошматили? Это надо уметь!
Данфер. Заплевали ее.
Шатле. Заплевали? Ну, это уже ни в какие ворота!
Данфер. Именно так я и сказал Одеону.
Шатле. И правильно сделали. Тут уже психушкой отдает!
Данфер. Он только что признался, что она уже обращалась к врачам.
Шатле. Неудивительно. Психиатрическая лечебница по ней плачет.
Данфер. Вы ведь понимаете, что видеть, как его сестра поставлена вне общества, да еще в присутствии его жены, унизительно.
Шатле. Неслыханная история о двух симпатичных дамочках! Нет, вы только подумайте! Прохныкать весь вечер! У этого Одеона нет никакого достоинства. Что касается меня, то я в таких случаях неукоснительно руководствуюсь одним железным правилом: стоит женщине только начать плакаться, хныкать или стенать, я немедленно ухожу, бегу, сматываюсь… Если начинает жаловаться моя жена, я тотчас же спускаюсь, чтобы заняться моими кадиллаками, никогда не довожу до момента, когда жалобы перерастают в рыдания. Мужчина, который вступает в переговоры, обсуждение или в дискуссию, пытается договориться, объясниться с плачущей женщиной, такой мужчина или трус, или дурак! А в случае Одеона — и то, и другое, как мне представляется. И, кроме того, со всей профессиональной ответственностью заявляю, что он подонок! Извините, я вышел из себя, но есть от чего… Честно говоря, отколошматить надо было бы его. Кстати, я чувствую, что придется набить ему морду, ничего другого он не заслуживает! Как и его сестрица! Осмеливается требовать у меня расчеты по инфракрасным датчикам, а сам при этом считает бездарью, тупицей! Какая мерзость! Я ему покажу, как обзывать меня тупицей! Он у меня попляшет, подонок эдакий! Достану я его! Раздавлю своим кадиллаком, как кусок собачьего дерьма.
