Уинтринхэмы давали ей почитать книги из своей библиотеки, а когда погода стала теплее, Джил убедила ее больше времени проводить в саду. Эта размеренная, спокойная жизнь нравилась девушке. Она стала лучше выглядеть: нездоровую бледность сменил легкий румянец, который удачно подчеркивал естественную красоту ее темных волос.
В субботу, последовавшую за визитом Дэвида к Берту Льюису, когда Джил с Паулиной, растянувшись в шезлонгах, наслаждались ласковыми лучами теплого солнца, к ним присоединился Том. Его лицо было бледным, и было заметно, что он расстроен. Юноша тяжело опустился на землю рядом с Паулиной и замер, не обращая на женщин никакого внимания. Они обменялись встревоженными взглядами, но ожидаемого взрыва не последовало.
— Я сыт по горло этим мясником, — пробормотал он наконец.
Джил решила, что он имеет в виду Симингтона-Коула, и улыбнулась его меткому замечанию.
— Разве Джеймс приходил позировать? — поинтересовалась она. — Я думала, что сеансы уже закончились.
— Нет. Я просто хочу закончить эту вещь. Мне уже давно пора было завершить работу. Целая вечность прошла с тех пор, как я появился здесь, — он неожиданно посмотрел на Джил с детской, открытой улыбкой. — Но он мертв и не интересует меня. Он холоден и бездушен, как расчетливый делец. Мне жаль, Джил, что он является вашим другом.
— Все верно, — согласилась она. — В этом ему не откажешь, но он, ко всему прочему, еще и блестящий хирург, и сотни людей обязаны ему своим зрением. Я думаю, это его извиняет. Если его работа успешна и значительна, то личные качества значат не так уж много. Разве только для его семьи.
— Я хотел бы, чтобы это оказалось правдой, — заметил Том. — Но от этого мне не станет легче рисовать его уродливую харю, когда мне хочется заняться настоящим делом.
— Каким, например? — поинтересовалась Паулина.
— Да ты же знаешь. Вряд ли ты могла удержаться и не взглянуть на мои работы. Я не такой дурак, чтобы этого не заметить.
Паулина покраснела, но тут ей на помощь пришла Джил.
— Боюсь, что все мы смотрели твои картины, — сказала она. — Я надеюсь, что ты расценишь этот интерес как меру уважения твоего таланта, а не как простое любопытство.
Том не нашелся с ответом. Кроме того, он почувствовал, что ему это безразлично. Все это было неизбежно: картины отразили пережитый шок и отвращение к тому, как умер критик.
— Не могу выбросить всю эту дрянь из головы, — сказал он. — Жаль, что они все еще не покончили с этим. — Юноша встал на ноги и потянул Паулину за руку.
