— Твое дело такое… Может, с собой возьмешь? — Касьян кивнул на фотографию Вари.
Варг покачал головой.
— Ну и правильно. Она тут вроде как дома. А тебе теперь все сызнова начинать…
На другой день Варг пошел на вокзал, долго стоял перед расписанием поездов. Какая же страна большая! А ехать некуда.
В станционном буфете познакомился с охотником-промысловиком Николаем Малковым, возвращавшимся на Север после армий.
— Поедем со мной, — сказал Малков. — Чего тебе тут околачиваться? Тут и моря-то настоящего нет.
— Поедем, — согласился Варг.
Тогда они с Колей Малковым по очереди спали на верхней полке, бегали на станциях за кипятком, радовались, если удавалось сменять прихваченные из дому зажигалку или катушку ниток на миску творогу и десяток картофелин.
Теперь Варг сидит в мягком вагоне, видит свое отражение в зеркалах, пьет чай из тонкого стакана с подстаканником и только в одном нарушает установившийся дорожный быт: не может, хоть тут что, носить пижаму. В пижаме он чувствует себя больным.
Варг пил чай в компании проводника, сменившегося с дежурства. Разговор шел большей частью о некоторых странностях жизни, а также о том, что настоящие знатоки чая постепенно переводятся.
— У вас, я знаю, деготь пьют, — говорил проводник. — Мне рассказывали. Сало еще туда ложат. Соль сыплют.
— Это в Киргизии так пьют.
— А может, и в Киргизии. Много всяких обычаев. Ты мне вот что скажи: ты по свету поездил, на самый край забрался, скажи, чего люди ищут? Я на этой линии тридцать лет, каждую шпалу знаю. Объясни мне, как я могу в чужом месте своим сделаться? Я никак не могу. А ты, выходит, смог?
— Кто его знает, — сказал Варг. — Трудный ты мне вопрос задаешь, на него сразу и не ответишь.
— А ты не сразу, время-то есть… Ты вот сам посуди. Люди издавна говорят: «Рыба ищет, где глубже…» Это я понимаю. И человек ищет, где лучше. Только у рыбы — где корм есть, там и хата, а человек — как дерево, он с корнями должен быть.
— Дерево пересадить можно.
— А не всякое. Ты мне привези персик какой-нибудь, абрикос — что с ним будет? Ну?
— Что — ну? — разозлился Варг. — Рыба, персик! Все ты перепутал. Человек не персик, он сам себе место выбирает.
— Так я не спорю. Я с тобой рассуждаю… Оклады там у вас хорошие.
— Оклады у нас ничего.
— Я знаю… Которые в отпуску, они из вагона-ресторана не вылезают. Щедро, видать, вас Север-то одаривает. Ну, пойду пока, надо сменщику помочь, парень у меня молодой.
«Ах ты старик говорун, — подумал Варг. — Видал, какие вопросы задает. Как бы сам ответил, доведись ему в молодости прикоснуться к другой жизни, к другой земле, пристать к другому берегу. Потом, когда ты постоишь на этом берегу, вобьешь первый кол, поставишь хату, тогда станет тебе ясно, что никакой он не чужой берег, а земля тоже своя, только немного подальше от других…
