Он вынул из холодильника тарелку с мочеными яблоками. Потом немного подумал и достал запотевший графин с водкой.
— Разбаловала вас столица, — сказал Павел. — К рюмочке прикладываетесь. Мне, к сожалению, нельзя, я за рулем.
— А я тебя и не уговариваю, — проворчал капитан. — Водка в доме стоит для неожиданных и радостных встреч, а ты — какая же ты неожиданная встреча? Мы выпьем с Ниной. По наперстку.
— С удовольствием, — сказала Нина.
— Вы умеете готовить салат из капусты? С яблоками и с клюквой. И с прованским маслом, конечно.
— Наверное, — сказала Нина. — Я попробую.
Варг увел ее на кухню, потом снова вернулся в комнату. Сел напротив Павла.
— Ну, — спросил он, — что нового?
— Да ничего вроде.
— Как Татьяна?
— Живет. Что с ней случится.
— И то верно… С ней ничего случиться не может, потому что она человек не тебе чета, у нее жизнь на серьезную ногу поставлена.
— За то и ценим.
— Правильно… Вы еще себе дачу не присмотрели? Положительные северяне в вашем возрасте уже о старости думают. Будешь крыжовник разводить. Собаку заведешь. Не баловства ради, а чтобы соседских ребят в строгости держать. Не присмотрели?
— Нет еще, — рассмеялся Павел. — Не присмотрели… Что-то все сегодня меня воспитывать взялись, на путь истины наставлять. Только у вас это получается неуклюже, капитан. И, между прочим, коли вы о даче разговор развели, у вас тут, я вижу, тоже не шалаш. Богатые хоромы.
— Еще бы не хоромы, — сказал Варг. — Аристократы, чай, живут.
— Какие аристократы?
— Настоящие. С родословной, уходящей во тьму веков. Графья. Одного из них ты, кстати, знаешь.
— Ну, вряд ли. Я как-то стесняюсь с графьями общаться.
— Не сказал бы. Помню, как ты стеснялся, когда один пожилой граф у тебя резиновую лодку о камни распорол.
— Так это Запольский? Геолог из Мечкарева?
— Он самый. Потомственный граф. Отец его держал в Ницце виллу, яхту имел, все как полагается. Только потом завелся в нем червь сомнения. Сразу же после революции он распропагандировал свой полк и перешел на сторону Советской власти. Каким-то путем ему удалось реализовать свое имущество за границей, и все денежки он тоже вложил в дело революции, передал государству. Ну квартиру ему, как видишь, оставили приличную. Помер он совсем недавно, а Семен Запольский с женой сейчас в Африке. Вот я и пользуюсь пока…
— Сроду бы не подумал, что он из графьев. Голубая кровь, а тушенку из банки ножом лопает. И бородавка на носу. Измельчал нонче граф.
— Не привередничай. Вутыльхин тоже с ножа тушенку ест.
