«Кто же это может быть?» — раздумывал Мэттью, и ужас его был так силен, что сигара его потухла, а грог остыл.
Томас вернулся домой с сияющими глазами и торжественной миной. Он налил себе выпить и воцарился в своем любимом кресле.
— Мэттью, братишка! — сказал он в самой торжественной манере. — Мэттью, не сомневаюсь, что люди никак не могут понять, как же мы с тобой так и не устроили супружескую жизнь.
Мэттью печально покачал головой. Что-то должно было случиться.
— Супружество, Томас, — слабо отозвался он, — супружество — не та вещь, которая может случиться со мной.
Томас понимающе махнул рукой.
— Совершенно верно, Мэттью, совершенно верно, — сказал он. — Конечно, мы были слишком молоды, чтобы думать о таких вещах до… до недавнего времени. Мужчина не должен о таком думать, пока не повзрослеет и не станет достаточно благоразумным.
Мэттью угрюмо отхлебнул из своего бокала.
— А сам ты об этом подумываешь, Томас? — спросил он.
Томас раздулся от гордости и важности, став неуловимо похожим на огромную лягушку.
— Я намереваюсь кое о чем объявить, Мэттью, — сказал он, — объявить, что собираюсь повести к алтарю миссис Уолкиншоу…
— Что, хозяйка «Пыльного Мельника»? — воскликнул Мэттью, вспомнив известный в городке постоялый двор.
— Миссис Уолкиншоу, будущая миссис Погмор, — конечно, владелица этого заведения, — ответил Томас. — Да, именно она!
— Ну-ну! — сказал Мэттью. — Ах, все верно. — Он бросил на брата хитрый погморовский взгляд. — Надо полагать, у нее неплохо набита мошна — так, Томас? Он был зажиточным человеком, ее первый муж.
— Не сомневаюсь, что будущая миссис Томас Погмор сможет принести неплохое состояньице, Мэттью, — с большим самодовольством сказал перспективный жених. — О-чень неплохое состояньице. И то, что оставил покойный мистер Уолкиншоу, и то, что она сама скопила, и деньги, вложенные в дело, а их, надо сказать, немало.
— И никаких иждивенцев, думаю, — отметил Мэттью.
— Никаких, — сказал Томас. — Нет, очень удобно не сомневаться в этом. Я… я бы не перенес кучи… детишек в этом доме.
Мэттью посмотрел на него еще раз и снова вздохнул.
— Ну, конечно, все изменится… — начал он.
Томас примирительно поднял руку.
— Не для тебя, Мэттью! — сказал он. — Не настолько. Будущая миссис Томас Погмор знает, что половина всего здесь — твоя. Мы только купим еще одно кресло и поставим его вот тут, между нашими.
— Ну конечно, она знает, каковы мужчины — ведь она содержит бар, — сказал Мэттью, слегка успокоившись. — Не хотелось бы ни чтобы здесь что-то меняли, ни пытались изменить мои привычки.
