— Итак, капрал Вестербург, — повторил доктор Харрис, — с чего вы решили, будто вы растение?
Капрал смутился, кашлянул.
— Сэр, ничего я не решил, я и есть растение. Уже несколько дней.
— Так-так, — кивнул Харрис, — значит, вы не всегда были растением?
— Нет, сэр. Я стал растением недавно.
— А кем вы были до того?
— Тем же, кем и все остальные, сэр.
Наступило молчание. Харрис взял ручку, набросал несколько строк. Растение? А на вид такой крепыш! Харрис снял очки в металлической оправе и принялся протирать линзы носовым платком. Снова надел очки, откинулся на спинку кресла.
— Сигарету, капрал?
— Нет, сэр.
Доктор закурил, опустив руку на подлокотник.
— Капрал, вы понимаете, что люди редко становятся растениями, да еще такими темпами? Должен сказать, вы первый, от кого я слышу подобное признание.
— Да, сэр, я понимаю, такое случается нечасто.
— Тогда вам должен быть понятен мой интерес. Называя себя растением, вы же не хотите сказать, что неспособны передвигаться? Или что считаете себя растительным организмом, в противоположность животному?
Капрал отвел глаза.
— Больше мне нечего вам сообщить, — пробормотал он. — Простите, сэр.
— Тогда, возможно, расскажете, как вы стали растением?
Капрал Вестербург заколебался. Какое-то время он сидел, уставившись в пол, затем перевел глаза на космопорт за окном, потом на муху, ползавшую по столу. Наконец медленно встал.
— Не могу, сэр.
— Не можете? Почему?
— Потому что… видите ли, я обещал.
В кабинете было тихо. Доктор тоже поднялся, и теперь они с капралом стояли лицом к лицу. Харрис нахмурился, потер щеку.
— Так кому вы обещали, капрал?
— Не могу сказать, сэр, простите.
Некоторое время Харрис размышлял. Наконец подошел к двери, открыл ее.
— Ладно, капрал, можете быть свободны. Спасибо, что уделили мне время.
— Извините, что не смог помочь.
Капрал медленно вышел. Харрис закрыл дверь, пересек кабинет, нажал на видеофоне кнопку вызова. Экран заполнила широкая добродушная физиономия Кокса.
— Кокс, это Харрис. Я с ним поговорил. Все, что мне удалось вытянуть, — признание, что он стал растением. Что еще скажете? Были у него странности в поведении?
— Все началось с нежелания работать, — ответил Кокс. — Командир сообщил, что этот Вестербург уходит за пределы гарнизона и сидит, целый день сидит сиднем.
— На солнце?
— На солнце. К ночи возвращается. Когда его спросили, почему он перестал заниматься починкой двигателей, своей работой, ответил, что ему никак нельзя без солнца. Потом заявил…
