— Южанки все такие, — ответил Чарли. — Как фрукты. Мягкие, спелые, слегка порченные.
— У Хемингуэя есть что-то в этом духе, — вставила Энн Пайк, — не помню, правда, откуда, но он там сравнивает…
— А их манера говорить? — перебил Чарли. — Кто-нибудь вообще способен вынести их говор?
— Да какая разница, как они говорят? — не согласился Джек. — Ну да, по-другому, но к этому быстро привыкаешь.
— Почему они нормально говорить-то не могут?
— То есть?
— Они… они как цветные говорят.
— Потому что они все из одних мест, — сказала Энн.
— Ты что, хочешь сказать, та девушка цветная была? — не поверил Джек.
— Конечно нет, — Чарли взглянул на часы. — Доедай пирог, почти час, нам пора.
— Я еще не доел, — заторопился Джек, — подождите.
— Слушайте, а в наш район все больше цветных переезжает, — сказала Энн. — На одном из домов в квартале от меня даже знак специальный висит: «Приветствуются представители всех рас». Я чуть в обморок не упала, когда увидела.
— И что ты сделала?
— Ничего я не сделала. А что я могу?
— Кстати, если работаешь на правительство, то они запросто поселят цветного или китайца по соседству, а ты и сделать ничего не сможешь, — заметил Джек.
— Только если переехать.
— Это нарушает твое право на работу! — возмутился Чарли. — Нет, ну вот скажите, как так можно работать?
— Слишком много левых в правительстве, — вздохнул Джек. — Вот и получилось, что нанимают на правительственные должности и даже не смотрят, к какой расе принадлежит человек. Это началось, когда всем заправлял Департамент общественных работ, там еще Гарри Хопкинс был главным.
— А ты хоть знаешь, где родился Гарри Хопкинс? В России, — сказала Энн.
— Это Сидней Хилман там родился, — поправил Джек.
— Да какая разница. Всех их надо бы обратно отправить, — проворчал Чарли.
Энн с любопытством посмотрела на Эрнеста Элвуда, который молча читал газету. В кафе было шумно. Люди ели и разговаривали, приходили и уходили.
— Э. Джей, ты как?
— Нормально.
— Он про «Уайт сокс»[3] читает, — вставил Чарли, — у него именно такой пристальный взгляд. Я, кстати, на днях сводил детей на игру…
— Пошли. — Джек встал. — Нам пора.
Все поднялись следом. Эрнест Элвуд молча сложил газету и засунул в карман.
— Ты сегодня неразговорчив, — обратился к нему Чарли.
— А… да, извини.
— Я как раз собирался тебя спросить: не хочешь поиграть с нами в субботу вечером? Ты уже черт знает сколько времени с нами не играл.
— Не слушай его, — обернулся Джек, расплачиваясь за еду. — Он вечно предлагает какие-то странные игры: то кости, то бейсбол, то в океан плеваться.
