— И вы тогда бросили всех этих послов и занялись мальчишкой, который с восхищением наблюдал за вами из-за портьеры…
— Где я прокололась? — поинтересовалась метаморфа, сдувая бюст до нормального размера и меняя чёрный цвет глаз на сиреневый.
— Сначала во время завтрака меня заинтересовало, почему у черноглазой брюнетки в зрачках мерцают столь знакомые сиреневые искры. Потом — лютня. Ведь это вы мне её тогда подарили. Ну а на концерте… вы и вправду считаете, что ваш голос можно забыть?
— А в моменте с лютней что не так? — насторожилась леди, прокручивая в памяти утреннее выступление в беседке.
— Ни один мастер не заподозрил в перламутровых пластинках зубы водных драконов, земли которых граничат с вашей долиной. Вы же сами тогда рассказали, что выпавшие зубы являются предметом выгодного торга.
Брандт печально вздохнул и перетянул вазу к себе поближе. Давно не получалось вот так просто сидеть и разговаривать, не думая об этикете, спокойно и без лишних глаз. За уши, которые могли запросто приклеиться к стенам, пытаясь услышать, чем же в такой поздний час развлекается его величество, он не беспокоился. Старый проверенный артефакт-глушилка работал исправно.
— Откровенность за откровенность, ваше величество, — Вирнисса дождалась утвердительного кивка и продолжила. — Как получилось, что из славного мальчугана, который был готов учиться всему и изначально нацеливался на семейную жизнь, основанную на понимании и доверии, вырос заядлый бабник, слава о котором летит даже за пределами его собственного королевства?
— Сложно объяснить, — мужчина улыбнулся, но как-то криво и устало.
— А вы попробуйте. Времени достаточно, мало ли чем ваше величество занимается со столичной певичкой? — метаморфа улучила момент и переставила виноград обратно к себе.
— Это самое безопасное прикрытие для того, чтобы не пытались убрать мою жену.
Брандт помрачнел, постукивая кончиками пальцев по подлокотнику кресла.
— Заговор? — оживилась леди, оставив ягоды в покое.
— В некотором роде. Пьющего короля убрать проще всего, пусть я и устойчив к большинству ядов, но нет предела совершенству отравителей. А сердцеед — это такой король, который обеспокоен только юбками и особо не вмешивается в дела государства.
— Точнее вмешивается, но через тайный департамент и доверенных советников, — теперь уже Вирнисса, выпустив когти, побарабанила по столешнице.
— Именно.
— А если подсунут магичку? Что тогда?
— Магов я различаю, даже скрытых. Да и артефакты в помощь, достаточно одного сигнала или контрольного слова и по комнате бежит мышь. А дальше мне уже не до приглашённой дамы, срочно камердинера, лакеев и пусть вылавливают это морочное безобразие. Но, леди, почему вы не явились открыто, а решили затеять этот театр?
