Теперь, после слов Йоргенса, Франсуа впервые подумал, что его одиночество рассеивается, что рядом с ним не работодатель, а человек, готовый поделиться своей жизненной нишей. Ну, конечно! Идея Питера, которую он доверил сейчас товарищу по детству, и есть священная ниша его жизни. Вот почему он вкладывает в эту идею все, что у него есть. Безотчетно.
— Ты убедил меня, Пит! Пойду с тобой.
Франсуа не лгал.
Он очнулся от острой боли в позвоночнике. Спина горела, вместо рук и ног — тяжелая, вросшая в землю немота. Попробовал шевельнуться…
Ну и ну! Должно быть, он походил на старую куклу, выброшенную на свалку, так нелепа его поза. Густая тьма вокруг. Словно не было глаз. И ни звука. Только тревожный гул, как тяжелый бой гонга. Ах да! Это он сам, это его сердце…
Франсуа силился вспомнить хоть что-нибудь. Но какой-то навязчивый запах мешал сосредоточиться и мутил рассудок, Даже не запах — привкус. Горьковато-сладкий, приторный, совершенно незнакомый.
И вдруг… Совсем рядом, у самого лица, Франсуа скорее ощутил, чем услышал чье-то дыхание. Частое, прерывистое. Его обнюхивали!
Тяжелый молот бил теперь в барабанные перепонки. Лицо покрылось ледяной испариной. И тут чья-то рука — да, не лапа, а именно рука! — взяв его за предплечье, перевернула на спину. Франсуа взвыл, чуть не потеряв сознание, так неуклюже было это вмешательство. Кто-то шарахнулся и затих в глубине мрака.
Франсуа облизал колючие губы. Опять этот отвратительный привкус!.. Теперь он сдавливает горло, мешая дышать. Франсуа захрипел и почувствовал, что проваливается куда-то. Тьма исчезла.
…Он увидел перед собой смеющееся лицо Питера. Всполохи огня освещали его внимательный взгляд, и чей-то глухой голос на ломаном языке повторял: «Нет, нет, никто из стариков не ходит туда…» Потом другой голос, хриплый и резкий: «Пусть идет на все четыре стороны!» И увидел отцовскую спину. Услышал, как льется вино в огромный бокал старого Лебера. Вот он запрокинул седую гриву, двумя злыми глотками выпил. Не оборачиваясь ушел… Франсуа хотел что-то кричать ему, но кругом опять была густая тьма. И эта тьма качалась, смывая видения.
…Открыл глаза и увидел свод пещеры. Было совсем светло и тихо. В памяти застряло воспоминание о каком-то звуке, заставившем очнуться. Там, чуть сзади… Франсуа повернул голову.
Не может быть!
Метрах в трех от него, прижавшись спиной к стене, стояло существо, напоминающее скорее обезьяну, чем человека. Однако это была странная обезьяна. Рост ее достигал полутора метров. Тело было почти безволосым. Лишь ноги и плечи покрывала длинная редкая шерсть серовато-желтого цвета, почти такого же, как стены этой пещеры. Обезьяна стояла на чуть согнутых ногах в позе человека, готового дать деру. Не успел Франсуа рассмотреть ее, как в три гигантских скачка она вырвалась из пещеры.
