И показала пальцем сначала на себя, потом на нее.
Девочка вежливо, но холодно улыбнулась и кивнула.
- Спроси, где она живет, куда едет, - сказала жена.
Я стал искать. На таких простых вопросов в разговорнике не было. Я нашел и показал ей слово "где", потом слово "дом".
Эмико, умница, сразу поняла.
- Хиросима, - сказала она.
- Хиросима?!! Со-дэс?
- Со-дэс, - улыбнулась она.
- Она летит в Хиросиму, - сказал я.
- С кем же ты едешь? - спросила жена.
Я отыскал слово "мама": окаа-сан.
- Где мама? - спросил я.
Кивком головы Эмико показала куда-то за мою спину. Я оглянулся. Людей было много. Они ходили, стояли, сидели. Эмико что-то мне сказала. Я разобрал слово "кимоно" и увидел спину и прическу женщины в сером с синеватой отделкой кимоно. Рядом с ней сидел, читая газету, синеволосый японец в европейском черном костюме. Я стал искать слово "папа", но тут над головой у нас громко и как-то по-банному гулко заговорило радио. На японском, а потом на английском языке объявили, что началась посадка на рейсовый самолет Осака - Хиросима.
Поднялась сутолока. Нас позвали. В суете, пока мы собирали вещи и застегивали сумки, я не успел попрощаться с Эмико. Позже я тщетно искал ее глазами в нестройной очереди у выхода на посадку, где над головами пассажиров таинственно светились на черном табло цифры: 14-31-19. На минуту мелькнула в этой толпе женщина в сером кимоно, мать моей приятельницы, но самой Эмико я не увидел. Не было ее и в самолете, в американском "боинге", в том белоснежном, похожем на хирургическую операционную салоне, где разместили нас, советских туристов. А потом нахлынули на меня другие впечатления, и я уже не мог больше думать ни о чем, кроме Хиросимы.
Расстояния в Японии небольшие. Не успели мы набрать высоту, не успели, кажется, пристегнуть себя ремнями к белым креслам, не успели стюардессы разнести по салонам невкусные, отдающие аптекой леденцы, как впереди над дверью снова загорелся сигнал: "Не курить". Самолет шел на снижение. Внизу уже виднелись какие-то постройки, автострада и бегущие по этой автостраде муравьи-автомобильчики.
Мы с женой прильнули к окошечку иллюминатора. Сердце у меня стучало сильнее, чем обычно.
- Попробуй... зажмурься и вообрази, - сказал я.
- Представь себе, - сказала жена, - я тоже сейчас об этом подумала...
- О чем?
- О том, как два молодых человека в военной форме вот так же, как мы сейчас, подлетают к этому городу.
- Да. И у них с собой такая маленькая штучка - весом, кажется, всего в пятьсот граммов...
