Ей приходилось тяжело работать с раннего утра до самых сумерек, и Адель чувствовала, что бабушка будет очень рада отдать ее кому-нибудь, потому что у нее хватало дел и без непрошеных гостей.
Адель не думала о том, хотела ли она остаться здесь навсегда. В этом не было смысла, так как она знала, что взрослые не принимают во внимание желания детей. Но она видела, что ее бабушка была самым необычным и непостижимым человеком, которого она когда-либо встречала.
То, что она ухаживала за Адель, когда та сильно болела, было доказательством ее доброты и мягкости. Но теперь она все время была резкой, и ее высокопарная манера выражаться не вязалась с ее мужской одеждой и вообще всем образом жизни.
Она была не очень разговорчивой, а когда разговаривала, выпаливала вопросы. В основном ответы на них ее злили. Адель хотелось бы сказать что-нибудь такое, что заставило бы бабушку рассмеяться или хотя бы улыбнуться.
И еще, когда бабушка делала что-то по-настоящему доброе и хорошее, она делала вид, что ничего особенного не сделала.
И история со второй спальней — тому подтверждение. Адель даже не знала, что была еще одна комната, пока бабушка не сказала, что перенесла туда матрац и в будущем Адель будет спать там.
Все время, пока она находилась на бабушкиной кровати, перед глазами Адель стояла гостиная, какой она впервые увидела ее. Она так хорошо помнила ее захламленной, что для нее было огромным удивлением, когда однажды бабушка помогла ей в первый раз встать и пойти туда, потому что теперь там все было совершенно по-другому.
Там уже не было никаких коробок, это была обычная комната. Хотя слово «обычная» не вполне подходило к ней, поскольку Адель никогда не видела таких необычных вещей, которые были у ее бабушки, но, по крайней мере, они располагались в комнате в порядке. Птица под стеклянным колпаком сидела на буфете. Медведь-вешалка стоял у входной двери, а стол и стулья — посреди комнаты, которую они заняли почти целиком, и на столе стояла ваза с полевыми цветами. На стенах висели картины в ярких красках, полки с книгами и безделушками, а на полу лежал чудесный ковер — такие ковры бывают у богатых людей в их домах.
Дверь во вторую спальню, вероятно, была раньше скрыта за матрацем. Адель почти в полной уверенности ожидала, что комната будет пустой и обшарпанной, какой была ее комната в «Пихтах», иначе зачем было загораживать дверь в нее? Но, к ее абсолютному удивлению, комната оказалась по-настоящему милой, с красивыми бело-зелеными обоями, занавесками, деревянной кроватью с резным изголовьем и даже с трюмо и книжным шкафом, полным книг.
