— Господин Лоренс попросил меня проводить вас, — продолжила все с той же ледяной вежливостью девушка.
— На выход? — брякнула я, испугавшись, что меня сейчас выставят на улицы Бристара прямо так — в одном плаще на голое тело.
— В камеру, — исправила меня незнакомка и чуть заметно поморщилась.
Угу, стало быть, она далеко не в восторге от решения Лоренса. И я немедленно преисполнилась к ней самыми добрыми чувствами. Может быть, сказать ей, чтобы не переживала особо? Заключение в любом случае будет для меня лишь формальностью. При желании…
Я осеклась, не додумав мысль до конца. Рука легла на шею, желая проверить наличие заветного кулона, однако его не было на месте! Но это же в корне меняет все дело! И то, что сперва представлялось пикантным, хоть и порой достаточно опасным приключением, теперь легко может перерасти в настоящую катастрофу!
— Что с вами? — участливо осведомилась незнакомка. — Вам плохо? Вы как-то очень резко побледнели.
— Нет, все в порядке, — промямлила я, в то же время отчаянно пытаясь сообразить, где же умудрилась посеять столь бесценную вещь.
Я могла бы поклясться, что кулон был на мне, когда Иград привез меня в управление. Я еще потрогала украшение перед тем, как выйти из жуткого подвала в доме Лутеса, гадая, не стоит ли воспользоваться им для бегства. И опять прикоснулась, когда заходила в допросную. Получается, кулон пропал уже здесь, в этой комнате.
И я стала обшаривать взглядом пол допросной, мечтая увидеть знакомый золотой блеск.
Но, увы, помещение было девственно чистым. Кулон как сквозь землю провалился!
И тут меня прошиб ледяной пот. Недавняя сцена с Лоренсом. Я совершенно потеряла голову от его поцелуев. А что, если он воспользовался этим и расстегнул цепочку, пока ласкал мою шею?
— Сволочь! — с чувством выдохнула я, ощутив, как к лицу резко прилила краска негодования.
— Простите? — Незнакомка изумленно изогнула одну бровь. — Это вы мне?
— О нет, конечно же, нет! — поспешила я извиниться, не имея особого желания ругаться с приятной девушкой на пустом месте. — Это я про… хм-м… другого человека.
Девушка опять покосилась на лохмотья, немым укором лежащие подле меня. Покачала головой, подумав о чем-то своем, и сухо проговорила:
— Месс Беата, прошу, позвольте проводить вас в камеру. Там вы сумеете привести себя в порядок.
На последнем слове ее голос странно дрогнул, будто она хотела сказать нечто иное.
Я тяжело вздохнула и встала. Пожалуй, ничего иного мне не остается. Было бы крайне глупо требовать оставить меня в допросной. Надеюсь, в этой самой камере найдется кувшин теплой воды. Я бы хотела смыть со своего тела свидетельства недавней слабости.
