Утро выдалось просто замечательным. Середина сентября, а уже неделю стоит солнечная погода. Огорчает только одно. В такую суш, даже при медленной езде по дорогам лишенным асфальтового покрытия, автомобиль поднимает целый столб пыли. Впрочем, особых проблем это не составляло. Резиновые уплотнители и пыльники сделали кабину достаточно герметичной, чтобы противостоять пыли.
Единственное слабое место, воздухозаборник. Но и там был установлен фильтр. Конечно поток воздуха от этого резко понизился. Но это не беда. Для вентиляции салона, его вполне достаточно. А что до прохлады, в жаркий день. Так с этим вполне управится и вентилятор. Они теперь входят в комплектацию всех автомобилей представительского класса.
Пастухову и Кессениху это только на руку. Их ведь изобретение. Так что, с каждого установленного девайса, им капает копейка. Немного. Но там капля, тут капля. И получается ручеек. Причем, с учетом других лицензий, весьма полноводный. К примеру, еще два года назад Кессениху такие доходы и не снились. А теперь, сумма как бы и не кажется такой уж большой. Ну, в свете-то маячащих на горизонте перспектив.
– Глаша, саквояж с детскими вещами положи в багажник, – спускаясь со ступеней большого крыльца, и прижимая к себе запеленатого младенца, распорядилась Александра.
Несмотря на предложение Петра нанять нянечку, Александра отказалась от такой блажи. Нет, до рождения ребенка она взирала на этот вопрос вполне благосклонно. Но как только Ирина появилась на свет, так и думать об этом не желала. Да, трудно, да частенько не высыпалась. Но тем не менее, в этом было свое очарование, и притягательность. А еще. Скорее всего сказалось то, что сама она росла без матери, пусть и окруженная любовью.
– Уже несу, Александра Витальевна, – тут же отозвалась служанка, обряженная в темно-коричневое платьице, с белоснежным накрахмаленным фартучком.
В руках она несла объемный саквояж, по вместимости с легкостью соперничающий с чемоданом. Ничего не поделаешь. Младенец он и есть младенец. Вроде и одна только малютка, а на заднем дворе постоянно полощутся на ветру марлечки, пеленки, распашонки и чепчики. Да у прислуги вечно целая гора глажки. Просто удивительно, как удается эдакой малютке, озадачивать заботами всех домочадцев.
Поэтому при виде большого саквояжа Петр только покачал головой, и ничего не сказал. А чего говорить? Матери виднее, что и как сделать. Опять же, пусть и сирота, рядом есть многоопытная и заботливая Анна Ильинична, их домоправительница, которая души не чаяла в Александре. Шутка сказать, сызмальства растила сиротку. Игнатьев даже немного обиделся, когда она после стольких лет службы вдруг подалась в другой дом. Пусть и к его же дочке.
