Петр подошел к столику, и взяв бутылку с шустовским коньком, наполнил рюмку. Потом посмотрел на Игнатьева. Виталий Юрьевич обреченно махнул рукой, и подставил свою рюмку.
– Господи, пронеси, – выдохнул Игнатьев.
Петр поддержал короткий тост энергичным кивком. Чокнулись. Выпили. В закуске не было никакой необходимости, коньяк провалился как вода. Но Петр все же взял ломтик лимона с сахаром и молотым кофе. Так. Больше по привычке. Потому что нравившегося ему вкуса так и не ощутил. Пить он не любил. Но вот так, когда чувствуются и букет и особый аромат… Вот только сейчас вкусовые рецепторы отчего-то не работали.
Наконец в гостиной появился пухленький дядька, с круглым, румяным и добродушным лицом. На мясистом носу пенсне. На голове изрядная залысина, остатки же коротко острижены. Пиджака нет, только жилетка, с цепочкой от покоящихся в кармашке часов. Рукава белой рубашки закатаны. Петр неосознанно посмотрел на них, подспудно пытаясь обнаружить следы крови, и с облегчением не замечая ничего подобного.
Доктор, а это был семейный доктор Игнатьевых, прошел к столику, и без обиняков наполнил рюмку коньяком. Потом разом опрокинул его в себя. Занюхал кулаком. Крякнул. Словно и не благородный напиток выпил, а закинулся ядреным деревенским самогоном. Впрочем. Коньяк крепкая штука и если пить его вот так, то удовольствия не доставляет.
– Ну, – разом выпалили Петр и Виталий Юрьевич.
– Замучили меня паршивки, – наконец выдохнул доктор.
– …
– Ну чего смотрите на меня. Девка у вас. И похоже удалась в мамку. Такая же упрямая. Никак не хотела выбираться из теплой утробы.
– А Сашенька, – нервно сглотнув, выдавил из себя Петр, которому не понравились слова доктора.
– Помучилась, сердешная. Но Господь милостив. В принципе я уже могу ехать. Но пожалуй побуду до завтрашнего утра. Так мне спокойней, да и вам то же.
– И это правильно, Иван Порфирьевич, – тут же облегчено защебетал Игнатьев. – Опять же, что толку с этого недоросля. А мы с вами друг друга знаем хорошо и уже давно. Посидим по стариковски. Эка. Видишь, теперь вот и я дедом стал. А там и Дмитрий Ильич подтянется, с делами уж должен был управиться.
– Да-а. давненько мы вместе не сиживали, – авторитетно согласился доктор. – Вы куда молодой человек? – Вдруг резко окликнул он, дернувшегося было Петра.
– Туда, – кивнув головой, ответил Пастухов.
– Нечего вам там делать. Умаялись они обе. Спят. Вот проснутся, тогда вас и позовут.
– Вот так Петр. А ты думаешь мне не хочется, – крякнул Игнатьев, а потом махнул рукой, – А ну-ка молодой, наливай. Может хоть сейчас коньячком насладимся.
