— Может, лучше ты ко мне приедешь? — предложила она. — Возьми такси, я оплачу дорогу, никаких проблем.
Она была совершенно не готова к ее истерике.
— Никто! — кричала девочка в трубку. — Никто в целом мире не считает меня интересной! Все равно — есть я на свете или нет!
С этими словами она швырнула трубку.
Марика перезвонила, но никто не ответил.
Она набрала номер еще несколько раз. Девочка не отвечала.
В конце концов Марика села в машину и поехала.
Она позвонила в дверь на темной лестнице, никто не открыл.
— Мю! — крикнула Марика сквозь щель в почтовом ящике. — Мю, это Марика! Открой!
Открылась дверь в квартире напротив: сосед в халате с монограммой укоризненно уставился на нее:
— Вы знаете, который час?
Пока Марика пререкалась с соседом, дверь открыла Мю.
— Я спала, — сказала она.
Тяжело вздохнув, сосед закрыл дверь. Они слышали, как он ворчит за тонкой перегородкой входной двери, и Марика невольно расхохоталась нервным смехом.
— Я думала, с тобой что-то случилось, — сказала она. — Я позвонила и…
— Я выдернула шнур. Когда я очень злюсь или расстраиваюсь, я иногда вдруг засыпаю, так или иначе, это к лучшему.
— Мне уйти?
— Нет-нет, раз уж приехала, заходи. — Это прозвучало так, словно она делала Марике одолжение.
Они вошли в норку, где жила Мю.
— Я так испугалась, — сказала Марика. — Ну что, тебе лучше?
Мю не ответила, просто вошла в освещенную комнату и села на кровать, выпрямившись и широко раскрыв глаза. Стоя в дверях, Марика смотрела, как двигаются у нее желваки. Напряженное тело вздрагивало, как будто за ее спиной с грохотом несся огромный поезд.
«Пора уносить ноги», — подумала Марика.
И тут Мю закричала. Крик был негромкий; девочка широко раскрыла рот, и из него вырвалось сипение. Голова у нее тряслась. Она поднесла руки к щекам и, прежде чем Марика успела ее остановить, расцарапала себе лицо длинными ногтями.
— Прекрати! — Марика бросилась к кровати. Теперь девочка плакала, все ее тело сотрясалось в рыданиях. Она била кулаками по стене и плакала.
Марика инстинктивно схватила девочку и, сжав ее руки, держала их, не выпуская. У девочки по щекам бежали красные кровоточащие царапины. Голова дергалась.
— Успокойся, — сказала Марика. — Ляг. Дыши.
Она повалила девочку на матрас; можно было подумать, что она ее насилует. Вся ситуация выглядела непристойной, неуместной.
— Дыши, — повторила Марика и почувствовала необыкновенное облегчение, когда девочка и в самом деле послушалась и постаралась вернуть самообладание. Теперь она тихо скулила, как брошенный щенок.
