Факультет кругосветного путешествия | страница 7
— Необычайная быстрота вашего кругосветного путешествия свидетельствует… — Ваня крепко сжимает локоть своей неосторожной жены.
«… Приз, предназначенный первому из прибывающих журналистов — скромная память о старом Стокгольме и наше сердечное пожелание, быстрого хода на всех ваших кругосветных путях. Хурра».
Машут шапками, щелкают аппаратами, жмут руки, с низким поклоном вручают Мише, какой-то серебряный ящик.
На подносе подают шведский пунш в широких», рюмках. Он сладкий, пахнет мышами и страшно крепкий.
Опять кричат и толпятся.
Оттесняют к другому «Юнкерсу» и передают чиновнику у лесенки билет.
Волков успевает рассмотреть слово «Гамбург».
Приходится подниматься в кабину. Другого пути нет.
Опять холодный запах бензина и упругие шарики в ушах. Восторженная группа отодвигается назад и «Юнкере» осторожно лезет в воду.
Опять нарастающий гром, летящая вода и незаметный переход в воздух. Залив поворачивается на оси и уходит вниз.
Покачиваясь, проходит город, «прекраснейший на старой земле», — как о нем сказал поэт Фрединг.
«Где полпредство и твой хваленый музей?» — судорожно царапает на блокноте Миша. Говорить на лету нельзя, блокноты и карандаши развешаны для удобства под окнами.
«Внизу» — коротко подписывает Волков.
Дальше листок попеременно покрывается двумя почерками и по виду напоминает коллективное стихотворение. -
«Дурак».
«Не кусайся, Людмила» (зачеркнуто и надписано: «Муриель»).
«Куда мы летим, обалдуй?»
«Мы — кругосветные путешественники и это наш маршрут. С документами Триггса, нам приходится ехать
«Ладно, давай прыгать отсюда в море».
«Надо удрать в Гамбурге».
«Нет. Едем в Нью-Йорк. Занимательно: зоологический институт, Чикаго: палеонтологический музей. Сан-Франциско — Владивосток, — домой». — «Жалею, что тебе, идиоту, поверил».
«Так говорят все жены», — и дописывает «а» к слову «поверил».
На этом переписка обрывается. Муриель, красная от гнева, смотрит на плывущую; стеклянными озерами, лентами дорог и стогами деревень южную Швецию.
8
Гамбург пришел вечером. Он снизу вошел в окна огромными выгнутыми спинами кранов, черным дымом пароходов, холодной Эльбой и струями огня пересеченных улиц.
На земле встретили вспышками магния и букетами цветов. Речи длиннее Эльбы от истоков до устья. Наконец, в автомобиле увезли в отель «Ганза».
Опять речи и тосты. Волков воодушевился и от лица великой республики за синим океаном, начал прорицать судьбы Германии.
Этого Миша уже не мог выдержать. С остановившейся на лице улыбкой он «ткнул под столом ногу своего мужа, каким то острым предметом. Волков замер с поднятой рукой, не находя слов для обуревавших его чувств, и сел под восторженный рев присутствующих. Сверкал воздух, звенела посуда, и все ниже склонялись взволнованные лакеи.
