Все пути ведут в Москву, не правда ли мой друг?
— Ладно. Вам все известно, — решительно сказал Волков — Да, мы едем на север, но при чем здесь вы?
— Я не обижаюсь, — сухо ответил француз и вдруг отвернулся.
— Что с ним? — удивился Миша.
— Друзья мои, — голос француза дрожал, — вы вытащили старого рецидивиста Клода Мишле из Новой Каледонии. Вы накормили его, и одели его. Это первый костюм, не купленный на заработки моей тяжелой профессии… Клод Мишле не может оставить вас в трудную минуту. Он поедет с вами куда угодно и сумеет не быть вам в тягость… Возьмите его с собой в Москву. Он переменит профессию и будет зарабатывать свой хлеб уроками французского языка,- и вдруг, представив себе, как он будет преподавать французскую грамматику маленьким девочкам, Мишле сел на стол и оглушительно захохотал.
— В чем дело? — Миша ничего не понимал.
— Просится ехать с нами, — объяснил Волков.
Миша схватил руку Мишле и пожал ее так, что глаза француза наполнились неподдельными слезами.
Вагон третьего класса был низкий и грязный. Колеса стучали вразброд и так толкали, что уснуть было немыслимо.
Из открытого окна валил терпкий дым — вагон был вторым от паровоза. Но закрыть окно было невозможно, не хватало воздуха.
Весь день в дыму летели редкие серо-зеленые кусты, всю ночь ныряли, прыгали и поворачивались звезды. На рассвете снова появились кусты.
Это было невыносимо. Но еще хуже было сознание, что Ванька спит на мягкой койке и часа через три пойдет прохлаждаться в вагон-ресторан. Будет смеяться и болтать с Джессикой. Гад!
Джессика тоже хороша. Веселилась, когда его не пускали в первый класс. А все проклятый Ван-Дезен и буржуазный строй: проводник заметил на лице следы черной раскраски.
Туземцев в мягкие вагоны не пускают. Мерзавцы!
Дать бы ему ребят с Малаиты, они навели бы порядок. И тут он увидел голову краснорожего проводника. Сна подскакивала и ухмылялась, но рот у нее был зашнурован, как футбольный мяч. Миша с размаху ударил ее подъемом, и она взвилась свечей……
Вагон продолжал бестолково стучать, но Миша крепко спал и улыбался.
На каждом втором доме Порт-Дарвина был плакат: радиофотография Волкова и Миши перед Юнкерсом в Стокгольме. Лица из тонких и толстых линий, будто фотографическое изображение радиоволн. Похожим вышел только Юнкерс.
— Не узнать,- утешил себя Волков, но Миша, увидев свой женский костюм, фыркнул и отвернулся.
— Тысяча долларов награды. Дешево ценят, — злобно заметила Джессика.
