5) Тщательно анализируя оставшиеся в памяти впечатления, я более чем убежден, что манипуляции убийцы над чашкой мисс Синклер могут быть охарактеризованы скорее как нарочитые, нежели как совершаемые украдкой. Его рука оставалась нависшей над чашкой гораздо дольше, чем нужно, чтобы что-то бросить в нее или даже пролить несколько капель из пузырька. И конечно, если бы это была ядовитая жидкость, он бы, наверное, капал ее как можно быстрее.
6) Стараясь оживить в моей памяти эту сцену, я склонен считать, что, привлекая внимание мисс Синклер к какому-то отдаленному предмету в зале и действуя таким образом в течение нескольких мгновений, убийца не смотрел пристально на чашку, над которой держал руку, чего было бы естественно ожидать, но раз или два взглянул вверх. Это подтверждает мою теорию: он посмотрел в зеркало, желая удостовериться, что я все еще за ним наблюдаю. (Взять на заметку: я не могу подтвердить свое впечатление под присягой, но, приняв во внимание все «за» и «против», остаюсь при нем.)
Умозаключения, касающиеся пузырька:
1) Убийца должен быть человеком, связанным не только с мисс Синклер (он знал о встрече, назначенной на половину четвертого в «Пиккадилли-Палас»), но также, учитывая отпечатки пальцев, и с майором.
2) Факт, свидетельствующий, что убийца был способен получить отпечатки пальцев майора Синклера на пузырьке, может оказать огромную помощь в установлении его личности.
3) Совершенно очевидно, что этот пузырек с отпечатками пальцев должен был не только послужить пунктом обвинения майора, но и ловушкой для полиции, а яд был дай вовсе не из него. Но в этом случае…
И тут мистер Читтервик выпрямился как струна и разинул рот. Он смотрел ничего не видящим взглядом на лежащую перед ним промокашку и все шире раскрывал рот. Ручка выпала у него из пальцев, и на безупречно чистой рукописи появилась большая клякса. Почти целую минуту мистер Читтервик являл собой необыкновенное зрелище. Затем он в буквальном смысле слова вылетел из кресла, бросился вон из комнаты, взбежал наверх и распахнул дверь спальни герцога даже не постучавшись.
— Маус, — пискнул он, — я допустил совершенно непростительную ошибку. Я… я просто ума не приложу, как же я мог оставить без внимания такое явное свидетельство.
До бесцеремонного вторжения мистера Читтервика Маус угрюмо, сидя в кресле, читал записи в своем дневнике, но тут тоже вскочил:
— Что? Неужели вы смогли оправдать Линна?
Мистер Читтервик торжествующе улыбнулся поверх очков.
