Дело принимало такой оборот, что мистер Читтервик растерялся.
— Я не отказываюсь давать свои показания, инспектор, — сказал он, стараясь говорить с чувством собственного достоинства. — Пожалуйста, не думайте так. Я должен буду под присягой дать показание о том, что видел собственными глазами. Но, с другой стороны, я, естественно, не желаю способствовать тому, чтобы повесили невинного человека.
— Не больше, чем мы все, — заверил его Морсби. — Тогда давайте поговорим как разумные люди. Что заставило вас переменить мнение о нашей пташке?
Мистер Читтервик стоял перед дилеммой. Бессмысленно отвечать, что он изменил свое мнение о майоре, так как его друзья о нем самого высокого мнения. Их мнение о майоре совершенно ничего не значило для Морсби. Мистер Читтервик чувствовал также, что столь же бессмысленно убеждать Морсби, будто убийство — заговор, нацеленный против майора Синклера, и человек, которого он, мистер Читтервик, видел собственными глазами в Зале для ленча, был просто замаскирован под этого несчастного служаку, а настоящего майора Синклера на это время хитроумно вывели из игры, да так, что его никто не мог видеть. Однако за отсутствием неопровержимых доказательств такую теорию любой следователь из Скотленд-Ярда воспримет как фантастику чистой воды и будет прав.
А с другой стороны, мистер Читтервик не склонен был обнародовать те фактологические открытия, которые он сделал сегодня в «Пиккадилли-Палас». Без поддержки других доказательств они выглядят очень спорными, и человек практический, Морсби отметет их как претенциозную чепуху. В результате мистер Читтервик предпочел отступить и прибегнуть к помощи доводов, в которые он не верил, но которые могут сослужить необходимую службу.
— Есть кое-какие мелкие обстоятельства, и одно из них в особенности заставляет меня сомневаться, — сказал неискренне мистер Читтервик, — уж не совершила ли мисс Синклер самоубийство на самом деле и что дело сводится просто к природе яда.
— Неужели, сэр?
У Морсби был вид университетского профессора, который старается вежливо выслушивать рассуждения глупейшего студента. Вот этим университетские профессора и отличаются от школьных учителей, которые не стараются быть вежливыми и слушать подобную галиматью, а немедленно хватаются за надежные березовые розги.
— Из того, что я помню о действии синильной кислоты, — продолжал мистер Читтервик, — я должен был бы предположить, что она оказывает действие гораздо быстрее, чем было в данном случае, учитывая величину дозы. Я учел фактор времени, и по моим приблизительным подсчетам прошло по крайней мере двадцать две минуты с того момента, когда я увидел мужскую руку над чашкой, и моментом смерти мисс Синклер. И вот о чем я хотел спросить вас, инспектор, есть ли у вас какие-нибудь свидетельства того, когда именно мисс Синклер выпила свой кофе?
