Михалыч предположил, что они где-то или на 47 километре, или на Чумыше.
— Да, там и будем искать, — в заключение сказал Бороздин.
На том и решили.
К вечеру подъехали к избушке. В ней Виктор Иванович, пока Игорь растапливал печку, развязал свой огромный рюкзак. Синегоров недоумевал, что можно такого наложить в рюкзак. Первым делом Виктор Иванович достал черпак, затем здоровенную кастрюлю, сковородку, разделочную доску, кочан капусты, бутылку растительного масла, пару огромных луковиц, хлеб. В заключение он торжественно вынул огромную замороженную курицу.
— Ну ты даешь, Виктор Иваныч, — изумленно проговорил Синегоров.
— А как ты хотел? С вами, охотниками, иначе пропадешь!
Отогнав всех от плиты и стола, Бороздин начал кашеварить. Матвеич хотел было ему помочь, потому что привык готовить в походах еду сам, но Михалыч придержал его за рукав:
— Не мешай, Иваныч все любит делать собственноручно.
Пока варился борщ, Бороздин накрыл стол, нарезал сало, колбасу, овощи, вопросительно глянул на Матвеича:
— Взяли?
— А как же, Гена, давай, доставай дефицит.
Гена тут же вытащил из рюкзака две бутылки водки. Олег заулыбался:
— Ну, теперь полный консенсус будет.
Кое-как разместились за столом и отдали должное кулинарным способностям «хозяина». Поужинав, вышли из избушки, посидели на свежем воздухе, покурили, обсудили дальнейшие действия и затем улеглись спать на деревянных топчанах, а Гена прямо на полу, и то с трудом, ноги никак не помещались. Ночью Синегоров проснулся от духоты, в избушке было жарко, печь еще не прогорела. «Кто это дров-то накидал в печку, и так уже дышать нечем», — лениво подумал он и тут вдруг увидел, что Гена встал на колени, схватил пару поленьев и затолкал их в печку.
— Ты что делаешь! Сгорим на хрен от жара! — прошептал Синегоров.
— Вы сгорите, а я замерзну к черту, уже зуб на зуб не попадает, — отозвался Гена.
И действительно, на полу было как зимой. Матвеич скинул на пол одеяло, пару курток, и Гена успокоился.
Утром быстро позавтракали, погрузились и поехали дальше.
— Пообедаем на 48-м, посмотрим там вокруг, и если нет никого, то и дальше двинем, — сказал Бороздин.
— К вечеру мы и до Чумыша доберемся, а там избушка хорошая, переночуем, — тут же подхватил Михалыч. — Там трелевщик стоял, может, они на нем и ездят по ручьям.
Часа через два остановились у какой-то речки, размяться, покурить. Выскочив из машины, Михалыч сразу побежал на речку, зашел в нее сколько хватило болотников, а затем замахал рукой:
