Глава 4
ДОМ НА УЛИЦЕ ЛЕРМОНТОВА
Турецкий буквально силком тащил Виктора подальше от опасного места, где бушевали боевики.
— Мотаем отсюда, — шипел он, — да побыстрей. Не то, чего доброго, еще обыщут и найдут у меня другое удостоверение. Тогда нам обоим не поздоровится.
— Какое удостоверение?
— Такое, которое им не очень понравится. Идем.
Как для любого автовладельца, отобранная машина стала для Виктора большим ударом. Он опять стал заикаться.
— Может, они ее все-таки оставят.
— Может, и оставят. Их, наверное, больше интересуют иномарки, — пытался подбодрить беднягу Турецкий. — Кстати, сколько бензина осталось в баке?
— Мало. На обратную дорогу не хватит. Я как раз хотел в городе заправиться.
— Тем более далеко не уедут.
— И у меня крышка бака заперта. Получается, не смогут залить бензин.
— Конечно, не смогут, — с фальшивой уверенностью подтвердил Турецкий, прекрасно понимая, сколь ничтожным препятствием является запертая на ключ крышка.
— Куда же идти? — пролепетал Виктор. — Я тут ничего не знаю.
— Думаешь, я знаю?! Но стоять ночью посреди обстреливаемого города полнейшая бессмыслица. Нужно пройти в центр и разыскать республиканскую прокуратуру. Там же круглосуточная охрана, кто-то есть. Как ни крути, я прибыл к ним в командировку.
— Значит, вы не артист, — сказал Виктор разочарованно.
— Вывод правильный, — подтвердил Александр Борисович. — Даже самодеятельностью сроду не баловался. Я — следователь. Артистам здесь пришлось бы хуже, чем нам. Они бы без подсказки режиссера совсем растерялись.
Однако за наигранной бодростью Турецкого тоже скрывалась растерянность. Там и сям раздавались выстрелы, слышались автоматные очереди, бухали гранатометы. Что же происходит? Виктор и он находятся в своем отечестве, в российском городе, однако здесь хозяйничает противник. Война?
Редкие прохожие пугались их, шарахались к заборам и стенам домов. С грехом пополам Турецкому удалось уточнить правильное направление движения.
Да он и сам догадался, что нужно идти на звук наиболее интенсивной перестрелки.
В одном месте они заметили большую группу милиционеров в камуфляже, которые стреляли из гранатомета по «уазику». Турецкий собрался было подойти к ним, как вдруг что-то резануло глаз — на спине у них натовские рюкзаки. Значит, чужаки. Спрятавшись за забором, прислушались к доносившимся репликам. Речь и русская, и ингушская (ее Виктор узнал), и совсем незнакомая, доносятся и женские голоса. Вновь послышалось многократное «Аллах акбар!».
