— Да, — заверила она.
Он снова взглянул на нее, на этот раз более пристально.
— Значит, беспокоиться не о чем?
Она кивнула. Подружки рассказывали ей, что в первый раз хорошо не бывает, что не следует ожидать чего-то особенного. Она не хотела, чтобы он видел ее стиснутые зубы или перекошенное от боли лицо. Она почувствовала, что больше не в силах ждать, и притянула его к себе. Он медленно вошел в нее. Разрывающая волна боли на мгновение пронзила ее тело, но она знала, что даже об этом будет позже вспоминать с удовольствием. Ее подружки так ошибались! Первый раз имел свое очарование, которое уже никогда не повторится, подобно ритуалу посвящения в нечто новое, доселе неизведанное. Она прижимала его к себе, надеясь продлить мгновение, но в этом не было необходимости. Он занимался любовью, будто нанизывал звенья бесконечной цепи… с началом, но без конца. Он делал все размеренно, неторопливо и совсем не был похож на ее сверстников, которые временами набрасывались на нее в надежде пощупать. Форрест был мужчиной, взрослым девятнадцатилетним мужчиной. Она была еще «зеленой», но он обязательно ее всему научит.
Когда в конце концов они оторвались друг от друга, начало темнеть. Прохладный ветерок приятно обдувал влажное тело. Мадлен захотелось пить.
— Который час? — спросила она «засмеялась.
Он повернулся и принялся искать в шортах часы.
— Двадцать восемь минут десятого.
— Черт!
Она резко села, гамак перевернулся, и Мадлен упала прямо в заросли папоротника.
Он посмотрел на неуклюже растянувшуюся девушку и улыбнулся.
— Да, это было достойное окончание потрясающего секса!
Она его едва услышала. Папочка Невилл был человеком широких взглядов, но приходил в ярость, если дочь опаздывала на ужин… а поужинала семья уже два часа назад. Мадлен ползала в зарослях в поисках своих трусиков.
— Мне пора домой, — заявила она, не глядя на Форреста.
— Нет, останься. Не уходи. Давай насладимся этим местом. Завтра возвращаются хозяева особняка. — Он указал в сторону широкой веранды с огромными диванами из ротанга, балки которой покрывала искусная резьба. — Я приготовлю лучших на острове моллюсков в кляре. И мохито.[6] И у меня есть косячок — колумбийский, легкий и приятный.
Он попытался схватить ее за руку и затянуть в гамак.
— И ты, конечно, не откажешься поплавать в бассейне.
Она, пряча лицо, отстранилась от него и поспешно оделась.
— Ты так и не ответила, — напомнил он. — Ты поедешь со мной?
Она замерла, стоя к нему спиной.
