— И сколько денег?
— Больше, чем ты заработаешь дворником.
— Это интересное предложение, — соврал Гусев, который не хотел ввязываться непонятно во что. — Но я должен его обдумать.
— И это тоже нормально, — сказал Макс. — Ну, и в качестве жеста доброй воли я предоставлю тебе твою историю болезни совершенно безвозмездно. То есть, даром.
— Нет, — сказал Гусев, который не любил быть у кого-то в долгу. — Бизнес есть бизнес. Я привык оплачивать оказываемые мне услуги.
— Как знаешь, — ухмыльнулся Макс. — Но могу я хотя бы сделать тебе небольшую скидку в расчете на дальнейшее сотрудничество?
— Не стоит, — сказал Гусев. — Я пока не бедствую.
— Если ты сделаешь все правильно, бедствовать ты не будешь никогда.
— Я подумаю, — пообещал Гусев и протянул Максу банковскую карту.
Выйдя от Макса, Гусев сразу же наткнулся на дитя тьмы.
Надо сказать, что детей Гусев не особенно любил. Эти маленькие горластые ублюдки вечно орут в самолетах или устраивают истерики в супермаркетах (Купи! Купи! Купи!), и любой здравомыслящий человек должен держаться от них подальше. Гусев помнил, что сам он был не таким ребенком. Ну, это вроде бы, все помнят.
Совсем без детей жить, конечно, нельзя, однако Гусев был бы не против, если бы всю молодую поросль изолировали бы где-нибудь на отдаленном острове лет эдак до двадцати пяти, и только после этого начинали пускать к приличным людям. Разумеется, лишь в том случае, если они докажут, что умеют вести себя в обществе.
Ну ладно, девочкам можно сделать послабление и скинуть пару лет изоляции. А вот с мальчиками нужно обходиться со всей возможной строгостью.
Мальчики отвратительны, а особо отвратительны мальчики примерно девяти лет, которые носят застегнутые на все пуговицы рубашки, зализывают волосы назад и смотрят на незнакомых людей странным, пугающим и стеклянным взглядом. Таким, каким смотрело сейчас на Гусева это дитя тьмы.
Гусев сделал попытку обогнуть мальца, но тот нагло схватил его за штанину.
— Чего тебе? — дружелюбно сказал Гусев.
— Ты умрешь, — механическим голосом сказало дитя тьмы.
— Ты тоже умрешь, — сказал Гусев. — Все умирают.
— Однажды ты сбежал, но она идет за тобой, и она все ближе.
— Точно, — сказал Гусев. — А ты случайно не видишь мертвых людей?
— У звезды смерти три луча, — сообщило дитя тьмы, проигнорировав вопрос.
— Я точно не помню, но, по-моему, ты не прав. Мы сейчас о какой серии говорим?
Мальчик неожиданно отпустил штанину Гусева, да и взгляд у него стал осмысленным.
