Внутри двери что-то щелкнула и она открылась сантиметров на пятнадцать, словно приглашая Гусева войти.
Гусев вошел.
В прихожей никого не было, но на полу были нарисованы стрелки, прямо как в музее, метро или магазине «Икея». Последовав за стрелками, Гусев оказался в довольно просторной комнате, которая служила Максу одновременно приемной, столовой, рабочим кабинетом, комнатой отдыха и бог знает, чем еще.
Макс был толст, но не насколько толст, как Гусев успел себе вообразить. Вместо чудовищной туши, нарисованный услужливым воображением, Гусев узрел обычного толстяка, покоившегося в массивном и явно очень дорогом кожаном кресле. На толстяке были свободные шорты цвета хаки, цветастая гавайская рубашка и бейсболка, надетая козырьком назад.
Огромный плазменный телевизор занимал всю стену перед толстяком. Рядом с креслом стоял ноутбук на специальной подставке. Вдоль другой стены тянулись промышленные стеллажи, заставленные одинаковыми коробками без эмблем, логотипов и прочих знаков различия. Видимо, часть своего товара Макс хранил прямо здесь.
Если это все нелегально, то парень явный псих, подумал Гусев.
— Привет, — сказал Макс.
— Привет, — сказал Гусев.
— Вон там стул, — сказал Макс. — Садись.
Гусев нашел стул и сел.
— Стас сказал, что ты нормальный парень, — сказал Макс.
— Тебя он рекомендовал так же.
— Что он еще тебе успел сообщить?
— Что ты торгуешь разными штуками.
— Он не забыл упомянуть, что большинство этих штук нелегально?
— Не забыл.
— И тебе, значит, нужна какая-то нелегальная штука?
— Скорее, услуга.
— Нелегальные услуги порою стоят куда больше, чем нелегальные штуки, — сказал Макс. — Впрочем, порою и нет. Это все ситуативно.
— Понимаю.
— Люблю понимающих людей, — сказал Макс. — Значит, это тебя они достали из морозильника?
— Да, — сомнительная слава свежеразмороженного уже успела порядком Гусеву надоесть.
— И как тебе у нас?
— Если одним словом, то странно.
— А если не одним?
— Очень странно.
— Будущее оказалось не таким, каким вы его себе рисовали?
— Летающие машины так и не появились, — высказал Гусев свою главную претензию к неоправдавшему надежд будущему.
— А кому они, нахрен, нужны?
— Для антуража.
— Бессмысленное украшательство, — сказал Макс. — Мы уперлись в технологический потолок, знаешь ли. Не потому, что мы больше ничего не можем, а потому, что нам больше ничего не надо.
— Космос так и не покорен.
— А кому он сдался, этот космос? — вопросил Макс. — Там темно, холодно, большие расстояния и всякие злобные пришельцы с бластерами. К тому же, покорять его слишком дорого.
