Сережа даже чуть отпрянул. Так властно, требовательно мерцали в темноте ее глаза.
— Будешь, — не очень понимая, о чем она, ответил он.
— Ну и хорошо! — она рассмеялась, прижалась к нему.
Они целовались. Так долго, что у Сергея закружилась голова.
— Ну все, все, хватит, — она ласково провела по его щеке. — Да, совсем забыла… У меня ведь день рождения скоро..
— Я помню! — с жаром воскликнул Сережа. — Давай пойдем куда-нибудь!
— Куда? Куда же мы пойдем, дурачок?
— Ну… К ребятам моим в общагу…
— Не хочу я туда! — резко отстранилась Маша. — Там твои придурки… Будут смотреть на меня, как… Не хочу!
— Ну хорошо, можно у тебя…
— С Александрой? С ее папашей чокнутым? Нет уж, уволь, они мне и так надоели дальше некуда…
— Хорошо, пойдем в ресторан! — храбро заявил Сергей.
— На какие шиши? Да и вообще… У меня платья нет.
— Как же? А синее? Оно очень красивое и так тебе идет.
— Нет больше синего. Надька на него соус пролила. Это она специально!
— Зачем? Вы же подруги…
— Она мне завидует. Тому, что я красивая. Тому, что ты у меня есть. Знаешь, как она говорит? «Сколько ты еще будешь с этим сосунком возиться? Он же типичный маменькин сынок!» А я ей отвечаю: «Дура ты, Надька! Ничего не понимаешь»…
— Я достану денег! — вскричал Сергей.
— Перестань, не нужно… Ты меня не слушай… Я ведь тебя люблю… Люблю, а вот еще и платье нужно… Люблю, а пойти нам некуда… И ты ведь ничегошеньки не можешь. Даже не задумываешься для приличия, настолько не можешь!
— Не надо! Только молчи! Я достану! Ты купишь новое платье! И мы пойдем в ресторан!
— Прости, милый, не сердись… Я не хотела… Господи, не хочу я в ресторан. Я хочу с тобой дома быть, понимаешь, дома! Чтобы у нас был свой дом и чтобы никто нам не мешал. Где он, дом?
Она отвернулась. Сергей отчаянно прокричал:
— Я решу! Я все решу, честное слово! И денег достану, и вообще…
— И мы летом на юг поедем? Я никогда не была на море…
— Поедем! — воскликнул Сергей. — Господи, деньги! Разве дело в деньгах? Хорошо, я переведусь на заочный, пойду работать. Все у нас будет, слышишь? — с отчаянием проговорил он.
— Тихо, тихо, маленький… Ну что ты так? Я верю, все будет… Я подожду немножко… До лета еще четыре месяца… Все будет хорошо. И в ресторан пойдем, я немножко накопила. А потом ты что-нибудь придумаешь… Ты не слушай меня, когда я такая… Это от неустроенности, — и, помолчав, тихо и жестко произнесла: — Или, наоборот, слушай… Потому что я от безысходности черт знает что натворить могу…
