Теперь вот один из «аристократов дорог» превратился в груду искореженного металла. И случилось это на глазах у Гордеева. И сам он не сгорел тоже по чистой случайности… Или все-таки нет?
Почему же сейчас он так неотступно думает о «роллс-ройсе», а не о человеке, сидевшем в нем, точнее, даже о двух? Есть на это явные причины или просто срабатывает какая-то психологическая зашита? При чем тут, собственно, машина?
Над всем этим предстояло серьезно поразмыслить. В одиночестве. Некоторые юристы быстрее добираются до истины с помощью диалога, но только не он, он предпочитал внутренний монолог. Гордеев не был салонным адвокатом, у него за плечами — неплохая карьера следователя, и мало находилось случаев в его нынешней адвокатской работе, чтобы не приходилось что-то распутывать и расследовать самому, и преимущественно — в одиночку. Зал суда — хорошее место для вынесения оправдательного приговора его клиентам. Но и только. Храм правосудия, короче. А в храме хорошо молиться, медитировать. Но не думать и искать, Филя Агеев помог добраться до квартиры, и там Гордеев попросил его о последней услуге.
— Почему же это о последней? — обиделся Филя. — Мне Сан Борисыч сказал находиться при тебе, пока он сам вечером не приедет.
— Спасибо, Филя, но, думаю, в этом нет необходимости. Я более-менее в порядке. А до вечера вообще прилягу посплю.
— Вот это правильно, — одобрил оперативник. — Так, что еще требуется? Холодильник забить? Без проблем…
— Нет. Давай на денек поменяемся телефонами.
— Мобилами? А что случилось?
— Я точно не уверен, но есть подозрение, что меня слушают.
— Так отключи мобилу, и все дела. А городской аппарат на что?
— Видишь ли, Филя, если слушают, то его — в первую очередь.
Агеев присвистнул и посмотрел на Гордеева с уважением: ну и в передрягу же попал человек. Они поменялись мобильниками, и Агеев уехал, взяв с Гордеева обещание звонить, если что, прямо в «Глорию», где любой из сотрудников, оказавшийся на месте, будет рад помочь Юрию Петровичу.
После этого Гордеев сделал несколько звонков, в том числе снова Турецкому, договорившись с ним уже о точном времени встречи.
— Ты что это, уже куда-то лыжи навострил? — удивился Турецкий.
— В самую точку, — заверил Гордеев.
После этого достал из бара бутылку армянского коньяка «Ани», из холодильника — большой грейпфрут и завалился на диван. Едва он сделал первый хороший глоток и приготовился забросить в рот дольку цитруса, как зазвонил мобильник. Оказалось, что это Агеев.
