— Как на что? Чудак! Ты что же, ни одну не пробовал?
— Как это не пробовал? — переспросил Андреас, хотя явно понял, о чем речь.
— Да брось прикидываться! Ты еще, может, в капусту веришь?
— В какую капусту? — теперь, похоже, Андреас и впрямь ничего не понял.
— Сказка есть такая для маленьких: мол, детей в капусте находят…
— Меня и в самом деле в капусте нашли… — улыбнулся Андреас, — только не в кочане, а между грядками… Так Корнуайе рассказывал.
— Ну, это-то понятно… Значит, ты еще бабу не пробовал… А я думал, ты здесь уже всех девок перепортил…
— Это почему? — с широкой улыбкой спросил Андреас.
— Да так! — Франческо подмигнул ему. — Ты парень смелый, скачешь лихо, стреляешь хорошо, лицом — так вообще…
— Брось ты! — проворчал Андреас. — Не люблю я этого…
— Руки у тебя, правда, слабоваты, — заметил Франческо, — а девки любят, когда их обнимают…
— У меня? Руки слабые? — возмутился Андреас, обрадовавшись случаю уйти от неприятной ему темы. Он съехал с дороги и, обнажив меч, подъехал к молодой, толщиной с кулак осине.
— Гляди! — крикнул он и с поразительной быстротой взмахнул мечом.
Франческо даже показалось, что лезвие меча не задело дерева, потому что несколько секунд осина стояла ровно, как ни в чем не бывало. Однако легонького порыва ветра было достаточно, чтобы деревце упало, оставив сиротливый, наискось срезанный пенек.
— Попробуй! — с гордым видом предложил Андреас. — Сможешь?
Он указал товарищу на соседнюю осину примерно такой же толщины. Франческо взмахнул своей дамасской сталью… и испустил вздох сожаления: сабля не перерубила и половины ствола.
— А ты говоришь, руки слабоваты, — усмехнулся Андреас. — Поехали!
Франческо был уязвлен своей неудачей. Все-то у этого парня выходило лучше: разбойника с дерева он снял, Перрье он уложил… Рубит он тоже лучше…
— Не сердись! — примирительным тоном сказал Андреас. — Вообще-то ты прав, руки у меня слабоваты. Твоей саблей да с твоей силой я бы, наверно, вон ту елку срубил!
Указанная елка была толщиной с талию самого Андреаса.
— Господа оруженосцы, — спросил Ганс Риттер, сидевший до этого в полном молчании и не подававший голоса даже при появлении разбойников, — скажите мне правду, в Шато-д’Ор меня казнят?
— Не думаю, — ответил Андреас. — Мессир Альберт чаще милует, чем казнит. Скорее всего он вернет тебя маркграфу, ведь ты его человек…
— Тогда я погиб… — Ганс совсем поник головой. — Маркграф-то казнит меня наверняка!
— Ну хорошо, — усмехнулся Франческо, — мы попросим мессира Альберта, чтоб он казнил тебя в Шато-д’Оре.
