— А-а-а! — весело заорал зверообразный верзила, обмотанный тряпьем, очевидно, главарь шайки. — Приехали, милые, хо-хо-хо! Раз приехали, давайте знакомиться… Я — Петер Конрад, понятно?
— А я — Франсуа де Шато-д’Ор! — гордо отвечал Франческо, переделавший свое имя на французский лад.
— Вот как? — удивился Конрад. — И поболтал бы я с тобой, парень, да некогда вранье слушать! Я всех Шато-д’Оров знаю… А ты не ихний…
— Вот рубану по башке, тогда узнаешь! — заявил Франческо. — С дороги, мужичье! Купцов грабьте, а к нам не лезьте!
Лесные бродяги были плохо вооружены — в основном дубинами, кольями и ножами. Правда, у троих имелись луки, но Франческо издали видел, что из этих луков они, даже стреляя в упор, не пробьют его кольчугу. Если не считать лица и кистей рук — железных перчаток у Франческо не было, — то от оружия врага он был надежно защищен. Правда, его можно было оглушить или стащить с коня, но для этого требовалось подойти достаточно близко. Андреас держал на изготовку свой смертоносный лук, наложив на тетиву отравленную стрелу из колчана убитого разбойника.
— Похоже… Верно, они… — пробормотал Петер Конрад, поковыряв пятерней в своей бородище. — Уж больно задиристые. Может, уйдем от греха подальше?..
С достоинством, чтобы не потерять перед разбойниками репутацию храбреца, главарь сошел с дороги и направился в лес. За ним поплелись все остальные…
— Лихо! — сказал Франческо. — Как мы их, а?
— Дядюшка Конрад не трус! — ехидно заметил Андреас. — Он просто ленивый. Был ленивым мужиком, стал ленивым разбойником. Наш он, из Швайнфурта, первый пьяница и драчун. Пороли его чуть не каждый день, да все без толку. Сбежал в лес, легкий хлеб искать. А, видишь ли, и здесь работать надо, драться, грабить… А ему опять лень! У нас ни одна девка за него замуж не хотела…
— А ты разве из мужиков?
— Я подкидыш, понял? Меня Корнуайе подобрал.
— Понятно. Значит, Корнуайе у тебя за отца?
— Вроде того. Он хороший, только строгий…
— Порет?
— Порет, — смущенно признался Андреас. — Он, между прочим, и твоего мессира Ульриха порол, когда тот молодой был.
— И мессиру Альберту попадало?
— И ему, и Альбертине. Теперь уж, конечно, их не порют.
— Мне тоже вчера мессир Ульрих задницу надрал, — вздохнул Франческо, — до сих пор еще саднит.
— Ничего не поделаешь, даже Христа — и то бичевали. Терпеть надо.
— Это точно… — согласился Франческо, — терпеть надо… Послушай, а у тебя девчонка есть?
— Чего? — насторожился Андреас, краснея. — На что она мне сдалась?
