В походы ходили в основном трое. Иван Васильевич (тогда он еще был жив) с утра до вечера пропадал в долине. Он создавал на Лории новую фауну и флору. Океанолог тоже не был обижен. В морях Лории сохранилась жизнь, и Кузьма Петрович возвращался на базу с банками и мешками, битком набитыми всякой морской живностью. Сначала всем нравилась одержимость океанолога. Тарханов выделил ему в звездолете еще два отсу-а под музей — три уже были набиты разными экспонатами. Но а этого скоро оказалось мало… Район звездолета со временем превратился в своеобразный морской музей. А однажды из очередного подводного путешествия Кузьма Петрович вернулся в крайне возбужденном состоянии. Тарханова это встревожило. Он помнил трагический случай с кибернетиком.
— Все в порядке, командор, — сказал океанолог. — Я хотел бы сделать весьма важное сообщение нашей колонии.
— Мы будем рады выслушать тебя, Кузьма Петрович.
После ужина участники экспедиции собрались в центральном салоне звездолета. Приподнятое настроение океанолога невольно передалось и другим. А он и впрямь сиял, как именинник.
— Я очень счастлив, дорогие коллеги, — начал Кузьма Петрович. — Наконец-то осуществилась моя мечта, а это не часто случается даже в наш век. Найти разумную жизнь под водой было сокровеннейшим желанием всей моей жизни. Много лет я плавал в водах Тихого и Индийского океанов, терпел неудачи и начинал сначала. Наконец-то на мою долю выпал успех, и я выражаю свою благодарность Яну Юханену. Да, да! Ему и только ему. Если бы он не лишил нас топлива, мы вернулись бы на Землю, так и не узнав одну из величайших тайн Вселенной. А тайна эта заключается в том, что в морях Лории я нашел разумную жизнь. Или почти разумную.
Речь его звучала чересчур выспренни. Но настораживала не манера речи, — настораживали благодарные слова в адрес Юханена.
— Нашел кого благодарить! — Тарханов с подозрением посмотрел на океанолога: не заболел ли он разновидностью болезни Яна Юханена?
Некоторое время в салоне царило недоуменное молчание. Только один Антони Итон, как всегда, оставался бесстрастным.
Океанолог, очевидно, понял свою бестактность:
— Вы правы, о Юханене так говорить не следовало, Но это не дает вам права сомневаться в моем открытии. Вам нужны факты. Вот они. — Он подошел и включил экран. — Смотрите, коллеги.
Перед учеными замелькали удивительные картины подводного мира. Поражал золотистый цвет воды. На Земле вода такого цвета бывает в полдень в тихих протоках и озерах на глубине двух-трех метров. Здесь же чем глубже, тем червоннее становился цвет моря. Мимо камеры проплывали изящные дискообразные рыбы. Медленно качались причудливые растения.
