— Продолжай, Артем…
— Нижняя часть белого шара была вся в круглых отверстиях. Я насчитал сорок семь отверстий, и под каждым — особый знак. Вот один из них. — Артем быстро нарисовал таинственный знак. — Знаки были разные. Потом я увидел что-то похожее на щит со множеством клемм. Но это были не клеммы, а палочки, сорок семь палочек. В торец каждой из них были вмонтированы такие же знаки, как и под круглыми отверстиями на шаре. У меня не было страха — было только любопытство: что произойдет, если я попытаюсь привести шар в действие? Мне казалось, что произойдет что-то необыкновенное…
— И ты?..
— Я выдернул из щита палочку вот с таким знаком, — Артем нарисовал фигуру человека, — и вставил ее в отверстие, под которым был такой же знак… Вставил, как это делает телефонистка в старинной телекартине, которую я видел на уроке истории техники.
— Это могло плохо кончиться, — покачал головой Тарханов, тут же ловя себя на мысли, что все для Артема уже позади. Что же было дальше?
— Шар на моих глазах стал ярко-голубым, потом в нем что-то щелкнуло, и в пространстве протянулся голубой пучок.
— Свет?
Артем покачал головой.
— Что же тогда?
— Не знаю.
— Продолжай.
— Меня охватило чувство восторга, что ли… Мне было радостно наблюдать за изменениями шара, за этим голубым лучом. Я не удержался и запел песню. Ты помнишь мою любимую: «На пыльных тропинках далеких планет…». Голубой луч начал пульсировать. Впечатление было такое, будто внутри мягкой резиновой трубки двигаются камни. Едва я остановился, как луч перестал пульсировать. Опять повторил. Он пульсировал снова.
— Чем же кончился твой эксперимент? — напряженно спросил Тарханов.
— Я положил палочки на место. Шар принял прежний цвет.
— И ты покинул башню?
— Нет, не сразу. Я обошел боковые помещения. В круглой комнате со сводчатыми потолками обнаружил новые шары. Я бы не обратил на них особого внимания, если бы на них не было такого же знака. — Артем показал на свой рисунок, изображающий человека. — Это было непонятно. Я взял один из шаров и случайно коснулся изображения человеческой фигуры. И я увидел Землю!
— Землю? — почти с испугом произнес Тарханов.
— Да. Точнее, огни и города Земли — Лондон. Я узнал его у нас в фильмотеке есть стереофильм об этом городе. Каким-то образом я очутился на Темзе, стоял перед Вестминстером, глядел на башню Тауэра…
— Ничего не понимаю, — прошептал Тарханов.
— И я тоже, — признался Артем. — Потом я брал один шар за другим, касался изображения человека и оказывался то среди Кордильер, то в сибирских лесах, то среди льдов Арктики… Я повидал Москву и Нью-Йорк, Варшаву и Токио, Париж и Мельбурн…
