— Вы бессердечный человек! — воскликнул Лобачев. — До смеха ли тут?
Холостов пожал плечами и как ни в чем не бывало сказал:
— Катер подан, профессор.
Они сидели рядом. Катер, вспенивая воду, мчался на остров Туманов.
— Профессор, почему вас так волнует гибель калана? вдруг спросил Холостов. Лобачев повернулся к нему:
— Это же годы кропотливого труда. Годы, молодой человек! Потом — нельзя же нарушать гармонию в природе.
— Гармония! — усмехнулся Холостов. — Кому она нужна? И есть ли она вообще?..
— От таких мыслей легко стать меланхоликом, — сердито сказал Лобачев, — или попасть в сумасшедший дом.
Полковник Еремин, которому Лобачев рассказал о гибели калана и разговоре с Холостовым, как клещ, вцепился в профессора; скажи, что думаешь о члене комиссии Холостове? А что он думает? Шалопай. Немного скептик, немного циник, немного эгоцентрист. А на острове о нем говорят — мозговитый парень. Вот все, что знает он, профессор, о члене комиссии Холостове. Пусть полковник обращается на комбинат, там лучше знают Холостова. А у Лобачева своих забот хватит…
Дождь перестал. Лобачев вышел из-под укрытия. Рассветало. В сером воздухе все окружающее казалось нереальным.
«Время клева», — подумал Лобачев. Он выпил глоток горячего кофе из термоса и с удочками в руках направился к воде.
Тишина. Тянет утренним холодком. Поплавки неподвижно лежат на воде. Один качнулся? Нет, ложная тревога.
Лобачев вздохнул. Позади раздались шаги, и из серой мглы вышел Еремин.
— Иду и ищу твои следы. Ни одного отпечатка, точно по воздуху пришел сюда.
— Тс-с, — зашипел Лобачев. — Рыбу напугаешь!..
— Подсекай, подсекай быстрее! — подбежал Еремин к Лобачеву и вцепился в удилище.
В воздухе сверкнул бело-красный окунь и шлепнулся в воду.
— Э-э-эх! — крякнул от досады Лобачев. — Рано подсекли.
Через час ветер растащил тучи. Как всегда после дождя, все вокруг выглядело нарядно. Листва деревьев казалась еще зеленее, небо еще синее. Утро сверкало красками.
Свернув удочки, Лобачев и Еремин уселись на скамью. Они изредка проводили утренние часы вместе на берегу бухты. На частые встречи не хватало времени. У каждого свои дела, свои заботы. В молодости, сидя у партизанского костра, они часто мечтали о том, как после разгрома врага будут добывать уголь на Сучане. Жизнь рассудила по-другому. Один стал чекистом, другой — ученым.
— Знатная уха будет, — сказал Еремин, кончив чистить рыбу. — Когда еще придется посидеть вместе…
Лобачев молча разводил костер. Огонек лизнул хворост.
