Роскошь нечеловеческого общения | страница 38
— А тебе? — ехидно спросил Крюков.
— Мне? Поздно уже. Еще тогда, когда собирались, я понял, что поздно, время наше упустили. Нужно было раньше собираться… Даже, знаешь, не по возрасту поздно, а вообще… Засосало. Институт ведь у меня, студенты… Как я все это брошу? Что я там буду делать? Такси водить, как ты говоришь? Тогда — зачем я жил вообще? В чем смысл? Учился. Других учил. А сам — в такси? Или посуду мыть?.. Это значит расписаться в собственной…
— Ты и так уже давно во всем, в чем только можно, расписался. Не обижайся. Я ведь тоже… Вот Суханов, он не расписался. Он шевелится. Но — в чистом виде эмигрант. Из тех, кому повезло. Хотя, с другой стороны, повезло ли? Рад ли он тому, чем занимается? У него ведь, поди, прежде были какие-то иллюзии. Насчет семьи хотя бы. А теперь — посмотри, во что его Вика превратилась.
— Да, Вика, она очень стала странная, — вставила Карина Назаровна. — Я ведь ее тоже давно знаю. Очень она за последнее время изменилась.
— Изменилась… Конечно, изменилась. Все изменилось, Карина Назаровна, не только эта Вика. Все. Только мы делаем вид, что живем по-прежнему. И совершенно из этой новой жизни вылетаем. А Греч, кстати…
Журковский поморщился. Что им всем дался сегодня Греч?
— Греч — идеалист, — сказал он.
Гоша придвинулся к Журковскому и, дыша ему в лицо, отчего-то зашептал:
— Мне страшно, Толя. Страшно. Греч — для всех для нас пример. И что с ним будет, одному Богу известно.
— А что с ним будет? — встрепенулась Карина Назаровна. — Посадят его. Вот что с ним будет. Допрыгался.
— Как это — «посадят»? — спросил Журковский. — Да за что?
— А может, не посадят, — продолжала Карина, не слыша вопроса. — Может, как и все эти политики, откупится. У него денег-то, поди, побольше, чем у Суханова. Наверное, уж не один миллион долларов в швейцарских банках. Вон что в газетах про него пишут…
— А что такого про него пишут? — спросил Журковский.
— Как? Вы не читали?
— Нет.
— Так уже недели две пишут… Что ворует мэр, что квартиры хапает — и себе, и семье своей… Какие-то родственники из деревни… Всех жильем обеспечил.
— Да не в этом дело, — отмахнулся Крюков. — Это такие мелочи… Подумаешь — квартиры…
— Постой, постой. — Журковский постучал кончиками пальцев правой руки по столу, как, бывало, делал на семинарах и лекциях для привлечения внимания разомлевших студентов. — Постой. Он что, действительно замешан в этих делах?
— Толя! Ну кто же тебе точно это скажет? Ничего не известно.