Крюков мрачно усмехнулся и снова налил всем по рюмке.
— Вот так, профессор. У меня та же история. И у всех. Ты посмотри внимательно. Мы все — как хочешь называй — либо мертвые, либо… Либо эмигранты. В собственной стране. Точно. Это правильнее даже. Эмигранты. Причем мертвые эмигранты.
Журковский поморщился:
— Ты пьян, Гоша.
— И что с того? Ну допустим, пьян. Какая разница? Вот если бы я был живой, что-то делал — тогда конечно. Тогда лучше трезвым ходить, общественно полезным трудом заниматься. А теперь — что пьян, что трезв, один хрен…
Он снова потянулся к бутылке.
— Ты не понимаешь? До сих пор не понимаешь? Последний в твоей жизни решительный поступок — отъезд, — последний и, я допускаю, что первый, ты прошляпил. Остался здесь. У тебя был шанс изменить свою жизнь, убежать от этого бардака, а ты не смог. И я не смог. Карина Назаровна… — Гоша икнул. Карина Назаровна вот наша бедная, она тоже… Да ей ведь, поди ж ты, и ехать некуда? Да, Карина Назаровна?
— Да… Правда. Некуда…
— Ну вот. А эмигранты как живут? Чем занимаются? Астрономы водят такси, писатели разносят пиццу, музыканты строят дома. Заслуженные артисты идут в бэби-ситтеры. Вот и у нас то же самое. Возьми, к примеру, Суханова. Доктор наук. Торгует лесом. Или чем там он промышляет?
— Компьютерами.
— Один хрен. Все равно он другую жизнь живет. Все, что он мог и умел тогда, в прежней, теперь ничто. Надо начинать с нуля. У него, у Суханова, получилось. Но таких ведь единицы. И потом, еще большой вопрос — нравится ему то, что он сейчас делает, или нет. Ведь деньги — это, в конце концов, не главное. Не в них счастье.
— Ой, Гоша, как же без денег-то? — спросила Карина Назаровна. — Все наши беды, они ведь от безденежья…
— Не скажите. Деньги покоя не приносят. А покой — это то, что нам всем нужно. Это и есть одна из главных составляющих понятия «человеческое счастье». Вот почему, Толя, я недавно сказал тебе, что тоскую по прежним временам? Ты ведь знаешь, я советскую власть всегда ненавидел. Ненавидел всеми, так сказать, фибрами души. И ненавижу до сих пор. Но это была — Власть. Это было Государство. Были законы. Были правила игры. Другой разговор, хорошие или плохие. По мне так плохие. А вот Карина Назаровна, я думаю, иного мнения. Да? Я прав, Карина Назаровна?
Женщина посмотрела в окно, за которым уже светало.
— Ну как вам сказать… С одной стороны, оно конечно. Сейчас все есть. Все можно купить… А с другой — тогда спокойнее было.
