— Слава Богу, — сказала Галина Сергеевна Журковская, увидев на пороге мужа. — На лекцию не пошел?
— Не пошел.
— Правильно. Своих лекций тебе не хватает, еще и на Греча ходить… Ему-то, конечно, в охотку это…
— Перестань, Галя. Что ты на него набрасываешься?
Шнурок на правом ботинке затянулся крохотным каменным узелком. Пытаясь развязать его, Журковский сломал ноготь, чертыхнулся и, выпрямившись, стащил ботинок, зацепив его носком левой ноги.
— Ложка же есть, — поморщилась Галина. — Что ты вещи калечишь?
— Ладно тебе.
— Ладно, ладно… Тебе все — «ладно».
— Ну не заводись, прошу тебя. Не порти с порога настроение, а?
— Тебе испортишь… Ты сам кому хочешь испортишь… Масло, кстати, не купил?
— Нет…
— Ну конечно…
— Я выйду, — стараясь оставаться спокойным, сказал Журковский. — Масло какое взять?
— Да любое, господи! Подсолнечное. Кукурузное. Растительное. Только побыстрее. Гости придут с минуты на минуту, а у меня еще конь не валялся…
Журковский малость помедлил, затем, внутренне собравшись, сделал шаг вперед и поцеловал жену, попав губами прямо в жесткий пучок седеющих черных волос.
— О, боже мой, не топчись ты в прихожей! Грязища на улице, хуже, чем в деревне! — отреагировала Галина Сергеевна на проявление мужней нежности, но голос ее заметно потеплел. — Натоптал, будто взвод солдат прошелся…
Журковский снова сунул ноги в ботинки, нагнулся, попробовал справиться с коварным узелком, потянул за шнурок, и тот лопнул, издав глухой короткий звук, напоминающий выстрел из пистолета с глушителем. Этот звук был знаком Журковскому только по американским и отечественным боевикам, на которые он нет-нет да и попадал, войдя в комнату сына, или ужиная на кухне, или где-нибудь в гостях — не спрятаться было от этой напасти, так же, как и от бесконечных мыльных опер, и от тошнотворно-пошлой рекламы.
— Вот молодец! — с интонацией победителя прокомментировала жена и удалилась на кухню.
«Черт бы его подрал!» — непонятно в чей адрес прошипел Журковский, неловко связывая обрывки шнурка. — «Черт бы вас всех подрал!»
Он вышел на лестницу, захлопнул за собой дверь и тут же понял, что забыл ключи и портфель. Придется покупать какой-нибудь пакет, а это — лишние разговоры с продавщицей, пусть даже не разговоры, всего несколько слов, но ему не хотелось произносить и их.
