В день окончания монтажа профессор сиял. Он приветствовал каждого из сотрудников, улыбался, что случалось с ним чрезвычайно редко, и даже пообещал в ближайшем времени рассказать о цели нашей работы. «Если опыт пройдет успешно», — добавил он.
Вечером Шрат подошел к нам и приветливо поздоровался. Сердце у меня тревожно забилось. Предчувствие не обмануло — профессор посмотрел на меня, на Лю и сказал:
— Время пришло, мистер Уоллес. Вы не забыли о нашем договоре?
— Я готов, профессор.
— Не вы. На этот раз в эксперименте примет участие мисс Люси, ваша невеста. Согласны?
Люси умоляюще взглянула на меня, на профессора. Что я мог ей сказать? Разве не мы сами дали согласие? Отказываться было нельзя. И Люси молча наклонила голову.
В ту ночь мы не спали.
Сердце предчувствовало что-то таинственное, невероятное. Мозг осаждали тысячи тяжелых мыслей. Мы сидели рядом, держась за руки, как перед долгой разлукой.
— Генрих, — прошептала Люси.
Я взглянул на нее. Мне показалось, что лицо ее озарено неземным светом. Глаза смотрели на меня будто из другого мира. Она вся дрожала.
— Что с тобою, Лю?
— Я предчувствую разлуку, Генрих…
— Почему, откуда ты взяла?
— Я чувствую, — настойчиво повторила она. — Но ты не бойся, милый. Мы никогда не расстанемся, слышишь, Генрих?
— Да, Лю, слышу.
— Что бы ни случилось, Генрих, мы будем вместе…
— Мы будем вместе, Лю.
— Помни же, что ты сказал, Генрих. Не забудь!
Я не понимал ее слов, но чувствовал, что за ними скрывается тайный смысл, интуитивное прозрение женского сердца.
Наступило утро. Я с трепетом ждал прихода Шрата. Он явился торжественный, подтянутый и, рассеянно поздоровавшись со мной, приветливо обратился к моей невесте. Лю держалась спокойно, ничем не выдавая своего волнения.
Втроем мы подошли к дверям главного зала. Тут меня остановили.
— Подождите здесь, — сказал Шрат.
Побледневшая Люси улыбнулась мне на прощанье. В глазах ее промелькнул страх.
Двери за ней закрылись.
Прошло несколько минут. Я стоял неподвижно, растерянный, оглушенный… Потом до моего сознания дошел смысл того, что произошло. Я бросился к дверям — они были заперты изнутри. В исступлении я начал стучать в них кулаками. Вверху вспыхнул красный огонек, на маленьком экране телевизора появилось сердитое лицо Шрата.
— Мистер Уоллес! Держите себя в руках, не будьте истеричной женщиной, — сухо сказал он.
Меня будто облили холодной водой. Я сел в кресло возле дверей, схватил со столика какие-то журналы и начал их просматривать, стараясь отвлечься. Но нет, успокоиться я не мог! Рядом, за стеной, моя Лю проходила страшные мытарства; отдавала для опыта себя, свое тело… Зачем, зачем было соглашаться?
