— Мы бессильны исцелить тело, но можем освободить душу, леди Эмендо. Пусть вас утешит, что душа Антеи спасена. Она ушла в лучший мир, осталась человеком, а не тварью.
«Что он говорит? Это он мне говорит?» — я завизжала, неожиданно даже для себя. Выхватила кинжал и с мстительным удовольствием всадила его лорду-охотнику в грудь.
Гесси скончался на третий день после ранения, в ужасных мучениях. Эрвин принес мне эту весть на могилу дочери.
— Лорд Эмендо теперь будет главой охотников, — закончил Эрвин. — А я ухожу от них, леди Эмендо.
Я не повернулась к нему, не кивнула. Обратившись в коленопреклонную статую, я сидела у свежего холмика земли с полудня, а сейчас солнце уже садилось. Розовой искрящейся дорожкой скользил к горизонту скованный льдом и заметенный снегом Несс. Я не выполнила обещание, не привезла Антею к самому истоку северной реки — дороги дальше не было, но я поняла также: это и не важно. Вовсе никому не нужно.
— Я сожалею, — после долгого молчания тихо сказал Эрвин. — Всегда готов прийти вам на помощь, леди Эмендо. Ищите меня в Карде, если понадоблюсь.
Его слова катились гладкими одинаковыми бессмысленными камушками. Я поймала лишь один, хоть как-то тронувший, угловатый:
— Ты уверен, что охотники отпустят тебя, Эрвин? Боюсь, это клуб с пожизненным членством.
— Уйти от них можно единственным способом: встав на сторону тварей, обретя равную им силу, — он вздохнул, хотел сказать еще что-то угловатое и чуть царапающее мою оледеневшую душу, но не решился. Опять пустил горстку гладких, ничего не значащих камушков:
— Я сожалею, леди Эмендо. Я привел вам лошадь, уезжайте, когда захотите.
Опять пришлось чуть шевельнуть замерзшими губами:
— Спасибо за помощь.
Немногих оставшихся верными слуг, принявших участие в похоронах Антеи, я отпустила раньше, как и нанятого возницу. Они уехали в повозке, в которой сюда привезли гроб. Я сказала увести и мою лошадь, было жаль оставлять животное на холоде на долгие часы: я не собиралась покидать могилу дочери. Слуги послушались, но через пару часов тактично отправили ко мне Эрвина с новой лошадкой.
Эрвин ушел. Через несколько минут послышался удаляющийся стук копыт его лошади. Оставленная для меня пока стояла тихо, и я не стала подниматься с колен. Сейчас нужно было прочесть молитвы, которым учили родители, но святые слова не шли на язык. Воспоминание о распятиях, которые Гесси раскладывал на столике Антеи, мешало их произнести. Я закрыла глаза, начавшие слезиться от ветра, и неожиданно для себя тихонько пропела:
