Она завизжала от негодования, вскочила, распахнула дверь и очутилась нос к носу к подошедшим на шум отцом. Эреус был бледен от ярости и не выпускал взведенный арбалет. Желтая бальная куртка была перепачкана кровью, глаза странно, сумасшедше посветлели из-за суженных до точек зрачков. «Он только что с охоты на тварей, — пронеслось в голове, — соображает еще меньше меня!»
— Что тут происходит? — по лицу мужа я поняла, что он догадался о произошедшем, не знает только, кто из нас обращен. Его арбалет дергался, нацеливая стрелу то на меня, то на Антею. Я осторожно потянулась, следя, чтобы муж следил за этим движением, — и коснулась серебряного наконечника:
— Эреус, убери это. Одну из нас обратили темной тварью на балу, но кровь она пока не пила. Можно исцелить. Убери арбалет, и я скажу, кто!
Светлый острый наконечник медленно повернулся, уставился в пол.
— Антея? — чужим хриплым голосом спросил Эреус.
— Да, но… Ее можно спасти!
Он молча шагнул в комнату, а Антея будто уменьшалась и бледнела от его пронзительного взгляда. Ловко потянул кинжал из ножен у пояса и полоснул дочери плечо. Я с криком бросилась между ними, но муж уже отступил. Он поворачивал лезвие, так, чтобы капля крови Антеи стекала по нему. Кровь дочери оставляла на серебре ярко-черный след.
— Тварь!!! — выдохнул Эреус. Долгая, как последний вздох умирающего пауза, в течение которой он глядел Антее в лицо, как и я, ища черты потерявшейся дочки… и звонкий удар — он отвесил девушке оплеуху.
Я всхлипнула. Плечи затрясло так, что не получалось даже зажать рот. А Эреус быстро охватил шею дочери серебряным обручем с цепью и такое же кольцо на другом ее конце защелкнул вокруг столба кровати.
— Я скоро вернусь, сторожи ее, — резко приказал он и быстро вышел. «За Гесси», — подумала я и задохнулась от ужаса и надежды.
— Эреус, подожди! — я рванулась за ним, остановилась на пороге, ухватившись за дверь. — Ее, правда, можно исцелить? Гесси говорил, что можно, но как-то странно: будто это у вас если не запрещено, то не поощряется… Исцеление тварей противоречит тому определению, которое вы дали им, так? Ведь они не живые мертвецы, так? Но Гесси сделает исключение для нас, правда?! Уговори его! Напомни, что на балу он сам советовал обращаться к нему! Или дай, я пойду, упаду ему в ноги. Он не посмеет мне отказать!
Муж остановился, но не обернулся.
— Гесси придет, не волнуйтесь, — тихо сказал он. — Но… как же вы пропустили обращение собственной дочери, леди Эмендо?
