От тебя, реками слёз
Ты отплатишь мне в темнице
Вековечной». И девице
Кажет скрипку; а она,
Злобою удивлена,
Где любовь найти мечтала,
Грустно, томно отвечала:
«О, ты не узнал меня!
Я всё та же! с того дня,
Как «люблю» тебе сказала,
Я любить не перестала,
И не ты ль зажёг любви
Первый огнь в моей крови?
И не всей ли я душою,
Чтобы только жить с тобою,
Всё на жертву принесла,
И не я ли умерла
От любви, от сожаленья?
Нет! во мне нет измененья!
Мне и в светлых небесах
Было грустно; я в мечтах
Одного тебя искала!»
И бедняжка зарыдала,
И так сладко излилась
Жалоба её, что счас
Баритони, как прикован,
Сам стоял, весь очарован.
Но, взглянув на красоту
Пери, вспомнил нищету,
В коей жизнь его томилась,
И вся злоба пробудилась …
«Нет! тобой так беден я,
От любви судьба моя
Изменилась; за ошибку
Отплати — ступай-ка в скрипку».
Тут он пери в руки взял,
Задушил её и смял,
В скрипку бедную запрятал,
Чародейски запечатал,
Обвязал и заклеѝл,
И в продажу отпустил.
Но ему не сдобровало:
Скоро и его не стало, —
Всё в нужде кряхтел, кряхтел
И со злости околел.
По Европе развозилась
Долго скрипка; очутилась
В Петербурге наконец,
И нашелся ей купец,
Тот же самый черноокой,
Человек души высокой,
Что так искренно любил
Девушку и схоронил,
И оплакал всей душою
В юности своей — весною.
Только начал он играть,
Скрипка стала оживать:
То раскатисто зальётся
Русской песней, то несётся,
Как молитва, в облака,
То как будто бы тоска,
Жалоба унылой девы,
То как ангелов напевы,
Торжество святых духóв!..
Весь торжественный, без слов,
Без дыханья, без движенья,
Скрипки чудное он пенье
Слушает, — и вдруг узнал,
И к груди своей прижал,
И не расстаётся с нею
Мыслью, сердцем и душою, —
С скрипкой он теперь одно.
Непонятно, мудрено!
Их согласье всех задачит!
Он уныл — и скрипка плачет!
Он восторжен — и она,
Вдохновения полна,
Радует, мутит, терзает,
Двери неба отверзает!
Что? Вы скрипку не узнали?
Нет? Так Львова
[80] не слыхали!
1843 (?)
