Накануне январского пленума ЦК КПЧ в пражской гостинице на улице
Рибна за столиком ресторана с Дубчеком оказался Владлен Кривошеев, кор-
респондент «Известий» в Чехословакии, его давний знакомый. «Давай на
всякий случай попрощаемся, – сказал Дубчек. – Завтра я пойду в атаку. Не
знаю, чем это может закончиться. Пан или пропал. Если меня не поддержат –
пропал…» 23
Пленум оставил президентом Антонина Новотного, а на пост главы ЦК
КПЧ впервые избрал словака Александра Дубчека.
Впереди была «Программа действий», Пражская весна.
Приезжая на дачу в Кубинку, встречаясь с соседями, Камбулов не со-
глашался с теми, кто относил Брежнева к «скучным людям», а вполне пони-
мал его усилия сохранять существующий порядок вещей. Народ устал, ниче-
го не надо ломать, переустраивать. С Леонидом Ильичом, членом военного
совета армии, политработником, он мельком встречался в годы войны, но
теперь, говорят ветераны разведки, это другой человек. За образом радуш-
ного хозяина, страстного охотника на кабанов, любителя застолий и дамско-
го угодника, каким он выглядит в рассказах вышедших на пенсию охранни-
ков-чекистов, Камбулову виделся нерешительный человек, угнетенный
внутренним страхом. В год Пражской весны Брежнев колебался под напором
политических сил, с разных сторон наседавших на него, требовавших от него
решение.
Жаркой была середина лета. В обществе вызревали тревожные процес-
сы, материализованные в письмах интеллигенции, в том числе деятелей
культуры, бравших под защиту людей, осужденных властью за инакомыслие.
Власти вскипали от дерзких по тону писем, от их трудноуловимой, но несо-
мненной связи с Пражской весной. Ощущалась подвижка тектонических
плит, на которых до сих пор твердо – так казалось – держались СССР и с ним
Восточная Европа. По всей стране шли «закрытые» обсуждения чехословац-
кой ситуации.
Во второй половине июля, когда на партийных собраниях обсуждали
письмо Политбюро ЦК КПСС об итогах Варшавской встречи делегаций ком-
мунистических и рабочих партий социалистических стран, при обысках у
инакомыслящих чекисты находили распространяемую в кругах интеллиген-
ции рукопись А.Д.Сахарова «Размышления о прогрессе, мирном сосущество-
вании и интеллектуальной свободе». В ней была тревога о хрупкости совре-
менного мира на краю техногенных и социальных катастроф и надежда на
демократию, свободу личности, открытое общество, как гарантии выжива-
