Все ведь хорошо, так чего переживать? Неужели дело исключительно в пропущенной инъекции морфия?
О наркотиках я рассказывать подруге не стал, полагая, что справлюсь с этим пагубным пристрастием без посторонней помощи. Только справлюсь ли? Впрочем, у меня просто не было иного выхода…
Лилиана размеренно дышала во сне; я лежал рядом и никак не мог задремать. И лишь когда с первого этажа донеслось двенадцать размеренных ударов настенных часов, как-то неожиданно, одним рывком провалился в кошмар.
Не заснул – именно провалился. Я даже позы не поменял, как лежал на спине, так и продолжил лежать, только теперь подо мной был не мягкий матрац, а жесткая поверхность каталки. И душу снова резал скрип расшатавшегося колеса.
Скрип. Скрип. Скрип.
Меня везли по коридору с закрытыми дверьми; лицо толкавшего каталку человека терялось в темноте, разглядеть его никак не получалось.
А еще я не мог ни пошевелиться, ни выдавить из себя ни слова. Я вновь был парализован. И вновь вернулся в «Готлиб Бакхарт». Осознание этого факта ткнулось в сердце раскаленной иглой, и я бы умер на месте, но у мироздания были на мой счет совсем иные планы. Постепенно в коридоре начало разгораться оранжевое свечение, и его неровные отсветы высветили лицо санитара. Это оказался маэстро Марлини, в глазах его плясали огни преисподней.
– Добро пожаловать в ад! – расхохотался он.
Я запрокинул голову и увидел, что коридор заканчивается топкой крематория, но прежде чем мертвый гипнотизер закатил тележку в огонь, меня рывком выбросило из разлетевшегося на куски кошмара.
Очнувшись, я какое-то время лежал на кровати с судорожно бьющимся сердцем и жадно хватал воздух распахнутым ртом, а только начал успокаиваться, как вдруг расслышал знакомый скрип.
«Мертвые санитары явились по мою душу!» – промелькнула заполошная мысль, но я сразу выкинул ее из головы.
А скрип между тем никуда не делся.
Я поднялся с кровати, высвободил из кармана брошенного в кресло халата «Веблей – Фосбери» и прислушался, но нет – скрип не послышался и раздавался вовсе не в моей голове. Показалось, будто что-то размеренно скрежещет где-то на первом этаже особняка.
Взломщики?
Донимавшая весь вечер слабость оставила меня, ноги больше не подгибались, а руки не дрожали, поэтому я накинул халат, затянул пояс и осторожно выглянул в коридор. После электротерапии мое ночное зрение заметно ослабло, но проникавшего через окна света уличных фонарей было достаточно, чтобы убедиться в отсутствии в коридоре посторонних.
