– И что это за несчастный? – спросил я, подавив нервную дрожь.
– Это одно из тел, рядом с которыми была обнаружена гильза с вашим отпечатком, – пояснил Бастиан Моран.
– С фрагментом отпечатка, – машинально вставил я, но старший инспектор пропустил мою ремарку мимо ушей.
– А вот этот снимок, – выложил Моран следующую фотографию, – был сделан в доме Левинсона. Как видите, характер ранений погибшего в июне индуса и охранника банкира полностью совпадают. Более того, я поднял из архива снимки жертв Прокруста…
– Довольно! – не выдержал я. – Чего вы от меня хотите? Говорите прямо!
– Правды!
– Я все сказал.
– Я знаю, что это вы, – прямо заявил Моран. – Это вы, Леопольд Орсо, убили индусов и вы, без всякого сомнения, причастны к убийству Левинсона. Не знаю, зачем и как, но будьте уверены – это лишь вопрос времени. Я остановлю вас, чего бы мне это ни стоило!
– Мне нужен адвокат.
– Адвокат не поможет! – отмахнулся старший инспектор. – Вы никогда больше не выйдете на свободу, уж поверьте – я об этом позабочусь!
Во рту появилась противная кислинка, но я пересилил себя и усилием воли прогнал подступившую панику.
– У вас нет улик, а сравнение отпечатков было проведено не по правилам. Ни один суд не примет это в расчет. Отпечаток зубов убитого мною оборотня совпал с одной из посмертных ран служанки Левинсона. И к тому же, если я оборотень, давайте пойдем самым простым путем и сделаем анализ крови. В прошлый раз он ничего не показал!
– Всему свое время, – нахмурился Бастиан Моран. – Проведем и анализы. Я лично разрежу вас на мелкие кусочки, но добьюсь правды.
– Звучит как угроза.
Старший инспектор поднялся из-за стола, выключил фонограф и вынул из него валик.
– Да неужели? – обернулся он ко мне с недоброй ухмылкой. – Что навело вас на эту мысль?
Ответить я не успел. Резким толчком распахнулась дверь, и в камере в один миг стало тесно и невыносимо душно, хоть к нам и присоединился один-единственный человек.
Главный инспектор полиции метрополии Фридрих фон Нальц был стар и лицом походил на туземного идола, вырезанного из древнего соснового корневища. Отблеск бесцветных глаз был явственно различим даже в ярком свете электрических ламп, а исходящий от старика призрачный жар заставлял воздух колебаться вокруг него раскаленным маревом.
Впрочем, мне это только показалось. У страха глаза велики, а я боялся главного инспектора куда больше всех угроз Морана вместе взятых. Если фон Нальц решит выбить из меня правду, помехой ему не станут ни адвокаты, ни Высокий императорский суд.
