– Сиятельный? – скривился мордоворот со сбитыми костяшками.
– Белоглазых нам тут не надо! – поддержал его напарник. – Проваливай!
Я в неописуемом изумлении поднял черные очки на лоб и с высоты своего роста посмотрел сначала на одного вышибалу, затем на другого. Пристальный взгляд прозрачных глаз заставил тех поежиться.
– Ошибка вышла, – промычал первый.
– Прощения просим, милсдарь, – развел руками второй.
– Свободны, – коротко бросил я и прошел в игорный дом.
Рамон прошел следом, и сбитые с толку охранники пропустили его, не заметив топорщившегося из-за обреза плаща.
– Все хотел спросить, а что у тебя с глазами? – спросил крепыш, нагнав меня в коридоре.
– Ерунда, пройдет, – отмахнулся я, снял фуражку и стряхнул с нее капли. – Не пускают сиятельных? Серьезно? Да что такое творится с этим миром?
Рамон Миро пожал плечами и предложил:
– Лучше сними очки. Нам ведь не нужны неприятности, правда?
Я последовал совету приятеля, поморщился из-за слишком яркого света электрических ламп и потянул носом воздух.
– Опиум?
– Он самый, – подтвердил мою догадку Рамон и указал на нишу неподалеку от лестницы, где стояло массивное кресло. – Подожду тебя там.
– Давай, – кивнул я и отправился в игорный зал.
До вечера было еще далеко, но заведение не пустовало. За карточными столами сидела троица невысоких желтолицых китайцев, напыщенных и важных, компанию им составляли два мавра и несколько вполне респектабельных на вид европейцев. А вот рулетку оккупировали откровенные бандиты; оттуда доносились взрывы хохота, хлопало игристое вино, мелькали вульгарные наряды местных девиц.
Тамошний заводила с золотыми зубами и циничными глазами прожженного жулика на миг отвлекся от пересчета банкнот и скользнул внимательным взглядом по моему затылку, но выходить из игры не стал и сделал очередную ставку. В зале с рулеткой я не задержался и отправился прямиком в бар, где небрежным движением кинул на стойку пару красных десяток с портретом Леонардо да Винчи.
– Чего изволите? – угодливо обратился ко мне молодой человек с напомаженными волосами и тонкой полоской усиков над верхней губой.
– Оставь себе, – спокойно ответил я. – Просто поговорим.
– Не надо. Уберите! – перепугался паренек.
– Мы просто поговорим, – повторил я, выкладывая на стойку еще одну банкноту в десять франков. – О покойнике. Это никому не может повредить, поверь на слово.
– О покойнике? – побледнел бармен. – Ничего не знаю ни о каком покойнике!
– Знаешь. Майкл Смит. Его застрелили здесь пару месяцев назад.
