Ее руки лежали на коленях ладонями вверх.
— Красивый мужчина, красивая женщина… — пробормотала она, наклонив голову и зажмурив глаза. Внезапно Анна выпрямилась и посмотрела на сестру.
— Ты знаешь, кто это? — горько улыбнулась она.
— Джулия не ответила, она с ужасом смотрела на сестру, бледная, с трясущимися губами.
— Мужчина — это Френк, вот кто! А женщина — это я! — почти выкрикнула Анна.
— Анна! Что ты…
— Да, Френк там!
— Но Френк пропал несколько лет назад, и уж, конечно, он не там, Анна!
— Он, наверное, очень одинокий человек, который никогда, нигде не путешествовал.
— Откуда ты знаешь?
— Он так похож на человека, который никогда не путешествовал, но очень бы хотел этого. Это видно по его глазам.
— Так ты знаешь, как он выглядит?
— Да, очень больной, очень красивый. Знаешь, как болезнь делает человека красивым? Она подчеркивает тончайшие черты его лица.
— И он умер?
— Да! Пять лет назад, — Анна говорила медленно и распевно, опуская и поднимая ресницы и в такт со словами. Казалось, она собирается рассказать длинную, одной ей известную историю, начав ее медленно, а затем все быстрее и быстрее, пока не достигнет кульминации с широко раскрытыми глазами и дрожащими губами. Но сейчас было медленное начало, хотя в ее голосе слышались приглушенные нервные нотки.
— Пять лет назад этот человек шел по улице. Он знал, что ему еще много дней придется ходить по той же самой улице. Он подошел к крышке люка, похожей на железную вафлю, заглянул туда и услышал, как внизу, под его ногами, шумит подземная река, как она несется прямо к морю. — Анна вытянула руку вперед. — Он медленно наклонился, отодвинул крышку люка и увидел несущийся поток и металлические ступеньки, уходящие в него. Тогда он подумал о ком-то, кого он очень хотел любить, но не мог. И пошел вниз по ступенькам, пока не скрылся совсем…
— А как насчет нее? — спросила Джулия, перекусывая нитку. — Когда она умерла?
— Я точно не знаю. Она какая-то новенькая. А может быть она умерла только что… Но она мертвая. Удивительно прекрасная и мертвая. — Анна восхитилась образом, возникшем у нее в сознании. — Только смерть может сделать женщину действительно красивой. Вся она становится воздушной, и волосы ее тончайшими нитями развеваются в воде. Никакие школы танцев не могут придать женщине такой легкости, грациозности, изящества. — Анна сделала рукой жест, выражавший утонченную грациозность.
— Он ждал ее пять лет. Но до сих пор она не знала, где он. Но теперь они вместе и останутся вместе навсегда… Когда пойдут дожди, они оживут. А во время засухи они будут отдыхать — лежать в укромных нишах, как японские кувшинки — старые, засохшие, но величавые в своей отрешенности.
