– Почему якобы, – отозвался Поляков. – Ее чуть не убили, она каким-то чудом умудрилась спастись, ей изрезали куртку. А наш дежурный просто послал их в задницу. Я понимаю, завал, но одно дело – послать алкаша, с которого ботинки сняли, потому что он прямо в них дрых на лестнице в подъезде, а совсем другое – вооруженное нападение и попытка убийства. Это же беспредел, Михаил Иванович.
Заволокин скривился, одарив опера уничижительным взглядом.
– Тут не ты решаешь, что беспредел, а что нет.
– А я и не пытаюсь ничего решать. Это уголовный кодекс и закон «О полиции» давно решили за меня. И девушка, и ее мать отлично помнят, когда именно они пришли в наш отдел подавать заявление. Это было 19 февраля. Все, что нужно – просто узнать, кто дежурил в тот день пять лет назад и…
– Поляков, твою мать! – не выдержал и рявкнул Заволокин. – Мы ищем маньяка, а не виноватых среди своих же! Здесь все – менты, и все мы делаем одно дело.
Поляков отлично это знал. Но знал он и другое.
– Михаил Иванович, при всем уважении, его могли поймать уже тогда. Если бы дежурный делал свою работу, мы уже пять лет назад могли поймать этого маньяка. И не было бы последних убийств. Дочь мэра была бы жива. Как думаете, что будет, когда он узнает, что его дочь убили, потому что наш дежурный решил в свою смену глухарь себе на шею не вешать?
Заволокин с силой ударил кулаком по столу. Задрожал и завибрировал графин на перпендикулярно приставленном к столу шефа столике для совещаний.
– Мозги мне не надо е… ть, – прорычал Заволокин. – Я с тебя х… ею, Поляков! Ты, б… дь, что о себе тут думаешь? Хочешь, чтобы все узнали, как ты готов своих подставлять?! Если ты до сих пор, е… твою мать, кое-что не уяснил, то я могу тебе зенки открыть. Менты друг друга не сдают и не подставляют. А если кто-то так делает, то с крысами разговор короткий. Однажды они оказываются не на том вызове, а рядом вдруг никого не оказывается. Или еще что-нибудь в этом духе. Так будет всегда, потому что только так можно работать в этой системе. Ты меня понял? – Поляков угрюмо кивнул, но майору этого было мало: – Я тебя, б… дь, спрашиваю, ты меня понял?
– Так точно.
– Свободен, – процедил Заволокин и тут же демонстративно уткнулся в документы, игнорируя подчиненного. Поляков встал и вышел, кипя от ярости и мысленно проклиная майора…
– …Отдельно мы проверяем еще раз всех – подчеркиваю, всех – стоящих на учете у психиатров города, – говорила Катя. Опера делали пометки у себя в блокнотах. – Эксгибиционисты, сексуальное насилие, шизофреники с выраженным сексуальным уклоном, психи, которым свойственны вспышки ярости. Барсуков, займитесь этим вы, хорошо?
